Мария Голованивская: Сытый за голодного не митингует?

Масштабные протестные движения, которые идут сейчас и в Москве, и в других крупных городах России, безусловно, свидетельствуют о том, что люди хотят определенных перемен. Я думаю, что необходимость этих перемен давно назрела и она касается очень многих из нас. Приведу простой пример. Когда утром слушаешь радио, то постоянно слышишь, что люди собирают деньги на операцию своим детям. Как это возможно в нефтяной стране? Как это возможно в стране, чьи доходы многие годы были такими высокими? Постоянно говорят, что на сферу здравоохранения выделяются огромные деньги... Но как тогда получилось, что наши матери с шапкой ходят по миру и просят копеечку, чтобы спасти жизнь своим детям?..    

   

Появилась ли эта проблема только вчера? Конечно, нет. И тем не менее, сегодня, когда на улицах столько протестов, не видно ни одного лозунга вроде «Отдайте деньги матерям»! Потому что понятно, что мать, у которой болен ребенок, не пойдет на баррикады, а будет любыми способами пытаться спасти своего ребенка. Так было и раньше, так есть, и так будет — если ничего не с этим не сделать. Но разве это «подняло» нашу оппозицию на митинги? Разве до декабря прошлого года не было матерей с больными детьми? Конечно, были. А возмутило наших оппозиционеров совсем другое — очевидная рокировка правящего тандема. Я бы даже сказала, очевидный маневр, который стоит на грани манипуляции, спровоцировал и вызвал те общественные протесты, которые мы наблюдаем до сих пор.

Когда видишь лозунги типа «За честные выборы», всегда хочется спросить: а что, все остальные выборы в России были честные? Были лишены тех подтасовок, с которыми мы столкнулись на этих выборах? Конечно, нет. Все было так же и даже хуже, но раньше протестов не было, а сейчас начались. Почему? Потому что рокировка оскорбила людей. Почему она оскорбила людей? Потому что, во-первых, никогда еще в нашей истории не было таких рокировок, а во-вторых, у людей наконец-то возникла собственная политическая активность. От того ли, что люди стали чересчур сытыми, от того ли, что нет других проблем, но почему-то вдруг все почувствовали в себе эту политическую энергию и желание протестовать с лозунгами или без лозунгов.

Единственное, что меня беспокоит на этом фоне, — это отсутствие экономических требований в сегодняшних протестах. Мне кажется, что люди (в т.ч. и представители нового поколения) привыкли к тому, что обещания не выполняются. И это большая проблема. Хотя, что, казалось бы, может быть проще, чем выдвинуть лозунг о повышении заработной платы? Давайте посмотрим на протесты в других странах, давайте вспомним пресловутую весну 1968 года. Это первое базовое требование, которое обычно выдвигается общественностью. Почему этого требования нет сейчас, я, если честно, не понимаю.

По-моему, ответить на этот вопрос можно только следующим образом. Если такое требование не возникает, значит все довольны своей зарплатой и никакого повышения не ждут; значит сегодня реализация самой политической активности для людей актуальнее, чем повышение зарплаты. При этом — я коснусь темы медицины, которая нас всех сегодня очень беспокоит, — в московских бюджетных больницах периодически бывают проблемы с поставками и у врачей нет капельных наборов и бинтов. У меня есть близкие друзья, которые работают в московских больницах, они говорят, что иногда у них нет капельных систем, они должны идти в аптеку перед операцией и сами их покупать. Плюс к этому, в московских больницах сейчас лечат индийскими антибиотиками 60-х годов. Это тоже очень существенная тема. Неужели мы хотим, чтобы нас и дальше так лечили? Неужели не можем митинговать за то, чтобы это менялось?

Конечно, можем. Но не митингуем. А просто так ничто и никогда не поменяется. Если люди хотят роста доходов, хотят улучшения здравоохранения, то они должны высказывать и выражать эти свои требования, а не просто митинговать «против». Без этого, мне кажется, ничего не может измениться к лучшему.

   

   

У нас же люди пока что просто почувствовали в себе желание заниматься политикой — хотя бы и на улице, или в сквере, или в стенах каких-то учреждений, в которых они работают. Дай бог, это пойдёт дальше, и, если эти люди достаточно зрелые, они смогут стать реальной политической силой, которая что-то изменит в нашей стране. Конечно, будет огромное количество «пены», но она обязательно осядет, и потом мы, возможно, получим какое-то количество партий, которые смогут как-то влиять на политический ландшафт.

Впрочем, сама по себе партия — после той технологической революции, которая произошла 20 лет тому назад, плоды которой мы вкушаем по сей день, — сделала партию архаичным, старым, неэффективным механизмом борьбы за власть. Лично я, честно говоря, вообще сомневаюсь, нужны ли эти партии в качестве инструмента политической жизни или нет. Пока законы такие — поэтому нужны; но вы же видите, насколько влиятельны те сообщества, которые существуют в Интернете; насколько быстро можно в Интернете, не создавая никакой партии, создать свою «сетевую» партию — и она будет не менее эффективной и значимой. Сейчас очень много талантливых и ярких политических деятелей из Интернета, и они не спешат регистрировать официальные партии — потому что они у них уже есть; потому что партия, до технологической революции, была той самой системой, которая позволяла координировать, распространять информацию, коллегиально принимать какие-то решения. А все это сейчас можно сделать, достав из кармана мобильный телефон.

ПОДРОБНЕЕ ОБ АВТОРЕ >>>

МАРИЯ ГОЛОВАНИВСКАЯ В ГОСТЯХ У AIF.RU. ВИДЕО >>>