Будни кукольника: репортаж из закулисья театра Образцова

За сценой — темно, идет предпремьерная репетиция, за кулисами — чуть светлее, здесь ждут своего выхода актеры, реквизиторы, техники. Из мрака выносят гигантскую коробку молока размером с человеческий рост: это не декорация, а вполне себе действующий персонаж. «Хочешь, можешь подержать — очень выдающаяся роль», — шутит артист театра Владимир Беркун. В спектакле «Синяя птица» есть такой герой — Дух молока, его роль исполняет молодая актриса. Но для нее эта «кукла» слишком тяжелая. Поэтому молоко по сцене носит заслуженный артист.

   

   

Три куклы — тридцать три артиста

«Черный кабинет» — так называется костюм кукольника. Обычно это брюки и кофта с капюшоном из черного бархата, на глаза спускается тканевое «забрало» — достаточно плотное, чтобы полностью скрыть лицо, но вполне позволяющее видеть, что происходит вокруг — словно через темную вуаль. Так, чтобы хождение кукольников в полумраке сцены не было заметным. Но на репетицию многие пришли не в форме — в обычных рубашках и футболках. С декораций на одежду осыпаются блестки, поэтому даже рядовая одежда начинает казаться частью спектакля — правда, из зала всего этого не видно.

«На сцене три куклы, а там внизу 33 артиста — которые все вместе, все в команде, все в поту. Блестки летят им в глаза, в нос, но если они увлекаются процессом, то не замечают никаких помех, — рассказывает режиссер МХТ имени Чехова Николай Скорик. «Синяя птица» — его первый спектакль в театре кукол, раньше он работал только в «живыми» актерами. Местное «закулисье» он называет грядкой, а процесс оживления куклы считает практически чудом — «от актера знаешь, чего можно ждать, но как поведет себя кусок деревяшки в руках обычного человека — не ясно. Но хороший артист умудряется вдохнуть жизнь даже в неподвижную вещь».

Профессию актера примеряют себя практически все работники сцена. «Мы всегда на подхвате — не только подаем куклу и реквизит, но и помогаем актерам, если у них уже не хватает рук, — рассказывает Лейла, заведующая реквизиторским цехом театра. — Мы изображали море, открывали рот медведю: тоже задача творческая, попасть в ритм, сработаться с актером. Среди работников „нетворческого цеха“ много людей, у которых просто не сложилось с актерством — но сцена все равно влечет».

Иногда одну куклу обслуживают четыре человека — в случае, если постановка сложная, например, как танго в «Обыкновенном концерте». Рядом со сценой — комната с бутафорией, трости, шляпки, кусочки декораций — все это во время спектакля отбирают и подают рекзвизиторы — работа напоминает конвейер на автомобильном заводе.

Бицепсы и мотоциклы

На репетиции актеры играют без забрала — поэтому можно разглядеть их лица. Хотя главные герои спектакля находятся наверху, на сцене — иногда в мимике кукольников можно увидеть настоящую драматическую игру. Все это — на пределе физического напряжения.

   

   

«У меня на одной руке — заметный такой, выразительный бицепс, — рассказывает актриса театра Ольга Беленкова. — Работа кукольника это тяжелый труд, вот многим женщинам, наверное, приходилось развешивать мокрые шторы, подолгу держать руки над головой. Так вот у нас так — целый спектакль. Бывает, что к середине спектакля кукла у актера постепенно уползает за ширму — это никуда не годится. Рука устает, но стоит подставить другую, или на что-то облокотиться — каким-то магическим образом из куклы уходит жизнь. Она оживает, только когда я напряжена, трачу силы и энергию — как бы тяжело мне не было».

Ее коллега — Любовь Тепер — чтобы быть в форме, катается на мотоцикле. Свою героиню — кошку — она успела полюбить, хотя этот персонаж в пьесе — отрицательный. По задумке он вообще кот, но режиссер увидел эту роль по-своему. Любовь к кукле долго привыкала — брала домой, переделывала, перешивала. Убрала ненужные украшения, чуть поменяла форму туловища, познакомила со своей — домашней — кошкой. Та куклу сначала просто проигнорировала — но по мере доработки стала проявлять интерес, обнюхивать. «Так я поняла, что да, все получилось, — говорить Любовь, прижимая к щеке мохнатую „актрису“. — С куклой надо подружиться, да, роль у нее недобрая, но вы посмотрите на нее — как такая красавица может быть плохой?».

В репетиции объявляется перерыв и на 20 минут актеры расходятся — кто-то на перекус в местный буфет, кто-то — в курилку. Последние в этом театре в явном меньшинстве — курят единицы. Важно не испортить голос. В кукольном театре не важны ни возраст, ни внешность кукловода: взрослая и опытная дама может смело сыграть ребенка. Но для этого нужно следить за своим образом жизни.

Внимание — на ноги

В фойе театре толпятся школьники: спектаклей сегодня нет, но они пришли на экскурсию. Музей куклы — одна из достопримечательностей театра. Пока две девочки у входа фотографируют друг друга на телефоны, другая часть группы берет подушки и устраивается на полу, среди витрин с куклами всех времен и народов. Экскурсию проведет Ольга Беленкова — начнется она с небольшого моноспектакля. Затем — рассказ, какими бывают куклы, как художник закладывает в них характер: одна из кукол красавиц легким движением руки кукольника может превратиться в монстра: у нее вылезают глаза, искривляется рот. Внешность обманчива. «Ребята, но только помните — злыми не рождаются, а становятся!», — комментирует Ольга. «Просто их не любили», — рассуждает школьник.

Ольга давно ведет экскурсии для школьников и делится наблюдениями: дети больше любят не за «хорошесть», а за характер. Если поставить рядом страшную и злобную ведьму, и красивую куклу — хорошую девочку, посетителям будет интересна именно ведьма. Потому что она — многогранная, шероховатая, цепляет. Во время спектакля Ольга постоянно смотрит в зал: всегда следит за детскими ногами: «Если я вижу, что ребенок ими болтает — это значит, ему неинтересно, я где-то недоработала. Если замер — значит, напряжен — значит, все идет хорошо. Язык жестов говорит больше, чем слова — старая истина».

В музее на посетителей смотрят десятки самых разных кукольных глаз, здесь посетитель — как на сцене, но для сотрудников это — уже обыденность. «Нет такого, что вот, кукла за ночь повернулась, вот, она как будто бы мне улыбнулась, — размышляет Ольга Беленкова. — Для меня это просто инструмент, как для хирурга — скальпель. У кукол нет своей жизни — ее в них вдыхает человек».

Пока в зале идет репетиция, а в музее — экскурсия, мастерские по производству кукол не прекращают работать. На стол к сотрудникам приносят бабушку из «Синей птицы»: сегодня оценили ее на сцене, решили немного подкрасить. В углу мастерской — две гигантских ноги. Они — из спектакля про Гулливера, больше поставить некуда, а здесь было много места.

Другой кабинет напоминает комнату Плюшкина — на полках разложены десятки нужных и ненужных мелочей. В стул «для гостей» встроены весы — большинство девушек на него садиться отказывается. Здесь обитает художник-технолог театра Александр Лигусов, именно он определяет, можно ли воплотить мечты творческой группы в реальность: «Улетают в такие дали, что мама не горюй. Иногда приходится их разочаровывать — к примеру, „Синяя птица“ по сюжету — ну чистый Гарри Поттер, люди летают над сценой, а у нас таких возможностей технически нет, некуда их прицеплять».

Колобок вместо Офелии

Тем не менее, свою профессию Александр считает творческой: нужно ведь вложить не только механику, но и выразить характер, который заложен в персонаже. У Александра тонкие, артистичные, но при этом очень жилистые руки. Как у пианиста, который на досуге плотничает.

 Фото Людмилы Алексеевой

Технолог ходит по магазинам и рынкам и скупает все интересные на его вкус мелочи. Когда-нибудь пригодятся. «Вот, к примеру, купил где-то копеечную светодиодную свечку, — Александр крутит в руках белый пластмассовый корпус, — а сейчас мы из нее для спектакля сделали алмаз!».

В маленьком комнате — сотни мелочей, которые ждут своего часа. И сотни инструментов — от тонких кисточек художника до больших малярных кистей. На строительный рынок технологи выезжают постоянно: что для обычного покупателя — кусок проволоки, то для сотрудника кукольного — чьи-то волосы, кусок декорации или украшение на платье.

В следующей мастерской из кусков поролона вытачивают кукольные тела, а из папье-маше делают головы. Художники передают сюда свои эскизы — сотрудники превращают плоскость в объем с помощью скульптурного пластилина — но он для кукол слишком тяжелый, будет оттягивать руку.

Форму аккуратно оклеивают несколькими слоями газетной бумаги, потом аккуратно извлекают пластелин, «штукатурят» кукольное лицо — голова готова. Потом голову и туловище отдают механикам — чтобы вживить внутрь механизм управления. В комнату периодически заходят актеры — на примерку. Очень важно, чтобы кукла была удобной, хорошо села на руку — лучшие советы технологу всегда дает тот, кому предстоит с ней работать.

Актеры говорят, даже к удобной кукле привыкаешь не сразу, перед спектаклем нужно примерить, пройтись, «прижиться». Это — основная часть подготовки. Закрываться в гримерной и думать о вечном здесь не принято. «Выглядело бы глупо — особенно, когда играешь не Офелию, а Колобка», — размышляют кукольники.

Смотрите также:

• Александр Семчев: «Можно сказать, что я – идеальный актер» →
• Валерий Баринов: «Я – человек прошлого, живу прошлым» →
• Вячеслав Гришечкин: «Моя жена за меня спокойна» →