Писатель-китаист Александр Панцов: «Мао Цзэдун не смог изменить природу чел

«АиФ.ru»: — Мао — личность сверхмасштабная. И книга получилась тоже довольно масштабной — более 700 страниц. Долго ли вы собирали материал?

   

   

А.П.: — Жизнь Мао — это почти вся история Китая XX века. Поэтому можно сказать, что я начал собирать материал, когда стал заниматься Китаем — 35 лет назад. Но целенаправленно приступил к сбору материала именно о Мао Цзэдуне тогда, когда получил доступ в Российский государственный архив социально-политической истории (это было в 1990 году и тогда этот архив назывался Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). Правда, до сентября 1991 года мне, кроме разрешения приходить в архив, больше ничего не давали. Я имею в виду практически никаких документов: 99 процентов из них были засекречены.

Но в 1991 году произошла ельцинская революция, и новое руководство архива раскрыло все, что хранилось до тех пор за семью печатями. И я получил возможность читать все, что хотел. И тут-то я и обнаружил в архиве личное дело Мао Цзэдуна в 15 томах, дело, к которому никто и никогда не имел доступа. Ну и множество других документов и Компартии Китая, и КПСС, и Коминтерна, и Сталина, и Троцкого. И много чего другого!

А в 2004 году ко мне обратился редактор издательства «Молодая гвардия» с предложением написать книгу о Мао, и я согласился. Я был очень рад потому, что мог сказать о Мао много такого, чего никто не знал, например, о его непростых отношениях со Сталиным, и еще потому, что первым биографом Мао Цзэдуна был мой дед, известный китаевед Георгий Борисович Эренбург, который в ноябре 1934 года опубликовал биографический очерк о нем в журнале «За рубежом». То есть получалось как бы так, что я продолжаю дело, начатое дедом.

«АиФ.ru»: — Использовали ли вы материал, которые писал еще Георгий Эренбург?

А.П.: — Конечно, использовал. И книги, и статьи деда до сих пор сохраняют актуальность. Дед создал свою школу китаеведения. Среди китаистов, окончивших МГУ или ИФЛИ в 1940-1960-е годы, трудно найти человека, который бы не считал его своим учителем. У деда была лучшая в Москве частная библиотека по новой и новейшей истории Китая, которая, разумеется, перешла ко мне. И огромный архив, много документов, в том числе подлинные письма руководителей китайской компартии начала 1920-х годов, того времени, когда дед работал в Китае. Часть этих писем мы с моей дочерью, тоже китаеведом, доцентом Высшей школы экономики Дарьей Аринчевой, передали в Китай, в музей, по просьбе китайской стороны.

«АиФ.ru»: — Какие черты характера лидера КНР являлись основными и привели его в итоге на вершину власти?

   

   

А.П.: — Воля, целеустремленность, честолюбие и жестокость в сочетании с осторожностью, терпеливостью и осмотрительностью. Ну и, конечно, харизма, а также умение манипулировать людьми, интриговать, актерствовать. Без всего этого он не смог бы стать лидером. Кроме того, у него был ярко выраженный журналистский талант, талант пропагандиста. Кстати, Мао и стал впервые известен во всем Китае как журналист, политический обозреватель. Вообще, он был очень образованный человек, профессиональный историк, педагог, знаток китайской философии, военного дела, литературы, сам выдающийся поэт. Но не его образованность, конечно, играла решающую роль.

«АиФ.ru»: — Мао был первым разрушителем традиций, фактически, полностью изменил жизнь страны. И это при том, что в Китае довольно сильны традиции, до сих пор имеющие влияние на жизнь простых людей. Можно ли говорить о том, что Мао свернул страну с ее традиционного исторического пути?

А.П.: — Конечно, Мао свернул страну с традиционного исторического пути. Хотя полностью перестроить сознание людей ему не удалось. Он пытался сделать это во время «культурной революции», пытался изменить само мировоззрение людей, полностью очистив его от всех наслоений прошлого, создать нового человека, подлинного строителя коммунизма.

«Культурная революция», классовая борьба в сфере культуры, была направлена именно на тотальное разрушение традиционных нравов, обычаев, идеологии и других культурных ценностей китайского народа и замену их новыми, коммунистическими. То есть вслед за революционным преобразованием экономического базиса Мао хотел коренным образом перестроить все области надстройки!

Но изменить природу человека было ему не под силу. Это вообще никому не под силу. И сейчас в Китае, где всегда были сильны клановые связи, происходит возрождение религиозных ценностей, имеет место возврат к традиционной культуре.

«АиФ.ru»: — Имя Мао всегда стоит рядом с именем другого вождя — Сталина. Насколько их можно сравнивать?

А.П.: — Сталин тоже обладал волей, целеустремленностью, честолюбием и жестокостью в сочетании с осторожностью, терпеливостью и осмотрительностью. Тоже мастерски умел манипулировать людьми и интриговать. Обладал харизмой и был прекрасным актером. Оба — и Мао, и Сталин — создали тоталитарные, бесчеловечные социально-политические режимы. Оба были кровавыми тиранами, и оба несут ответственность за миллионы безвинно загубленных жизней.

И все же Мао и Сталин не близнецы-братья. Во-первых, Мао — типичный китаец, и по образу мыслей и по манере поведения. Именно поэтому, в отличие от Сталина, он, как правило, не убивал своих внутрипартийных политических противников. Это Сталин собственноручно подписал смертные приговоры 44 тысячам невинных жертв. Мао же ничего подобного не делал. Конечно, он тоже был безразличен к человеческим страданиям, но для него, как и вообще для китайца, убить человека не значило доказать его вину.

Он стремился вынудить своего оппонента «потерять лицо», то есть заставить его публично признаться в «грехах», так как «потеря лица» в Китае всегда считалась позором. Но, теряя «лицо», оппоненты Мао, в отличие от оппонентов Сталина, терявших голову, выживали и после смерти тирана смогли даже прийти к власти. Я имею в виду группу Дэн Сяопина, по сути воплотившую в Китае бухаринский вариант новой экономической политики.

Во-вторых, Мао, в отличие от Сталина, был не только социальным революционером, то есть разрушителем традиционных социальных основ, но и национальным революционером, освободителем китайского народа от империалистического полуколониального угнетения. Ленин и Сталин разрушили великую Россию, которая до Октябрьской революции уже была одной из ведущих мировых держав. Мао же создал державу из зависимой страны, заставив весь мир уважать китайцев.

В-третьих, Сталин, как и Гитлер, виновен в развязывании Второй мировой войны. Именно к этой, самой страшной в истории человечества, войне привел советско-нацистский пакт 1939 года. Мао же никогда союзником Гитлера не был и мировую войну не развязывал. Да, при Мао погибло больше людей, чем при Сталине и Гитлере, но произошло это в основном не в результате целенаправленной политики, направленной на их уничтожение, а из-за колоссальных ошибок, допущенных Мао Цзэдуном в экономике. Большинство жертв маоизма умерло во время голода, вызванного авантюрным «большим скачком».

«АиФ.ru»: — У Мао была довольно активная личная жизнь, несколько жен, возлюбленные. В современном мире для любого руководителя государства такое немыслимо — общественность осудит и не примет. Это эпоха или личность самого Мао сказалась?

А.П.: — Ну, жены у Мао были в основном в последовательном порядке. Одна скончалась, другую он бросил (потом ее расстреляли националисты), третья бросила его, четвертая его пережила. Здесь все нормально. А любовниц он не афишировал, никто — за исключением узкого круга особо доверенных лиц — ни в Китае, ни вне его о них не знал.

Эпоха тут не при чем, просто Мао любил хорошеньких и молоденьких девушек, а поскольку он был диктатор, мог себе это позволить, тем более, что в Китае ни свободной, ни желтой прессы не существовало. Вообще в тоталитарных режимах в этом плане все зависит от личности диктатора. Гитлер и Сталин были моралистами — по одной любовнице имели, Муссолини был более живой, а вот Бокасса не только гарем имел, но и закусывал любовницами.

«АиФ.ru»: — Насколько можно говорить о влиянии Мао на сегодняшнее международное положение Китая? Каким был бы путь страны без него — лучше, хуже, в какую сторону?

А.П.: — Тот политический режим, который Мао создал, существует до сих пор. Это коммунистический тоталитаризм. Победа коммунистов в войне с националистами была неизбежной. Режим Чан Кайши был совершенно коррумпированным и недееспособным. Каким был бы путь Китая без Мао, сказать нельзя. Этого никто не знает. Можно только гадать. Если бы Чан Кайши победил, могло быть два варианта. Либо Китай совершенно утонул бы в коррупции, либо Чан смог бы построить на материке нечто вроде того, что сейчас на Тайване. Одно можно сказать почти точно: такого страшного голода, как при Мао в 1958-1962 годах, скорее всего не было бы. Если же говорить о международном положении Китая, то руководство КНР до сих следует курсу Мао во внешней политике: то есть абсолютно самостоятельному независимому курсу, не склоняясь ни к одной державе.

«АиФ.ru»: — Какое сегодня в Китае отношение к нему? У нового поколения молодежи?

А.П.: — Большинство китайцев старшего и среднего возраста относится к Мао с уважением, признавая прежде всего его роль как национального революционера, завершившего великую антиимпериалистическую революцию. О преступлениях компартии люди мало знают: период гласности при Дэн Сяопине был очень кратким: ноябрь 1978 — март 1979 года. Да и те, кто знает, говорить о плохом не хотят. У китайцев (как, впрочем, и у японцев, вьетнамцев и многих других восточных народов) нет понятия «покаяние». Это для нас оно — великое христианское таинство, без которого нет прощения и очищения. А для жителей Поднебесной, как я уже говорил, главное — не «потерять лицо». Молодежь же вообще не думает о Мао: для них он предмет истории где-то там, далеко, рядом с Цинь Шихуаном. Молодые люди и о Тяньаньмэньской трагедии-то ничего не знают, а она произошла не так давно, в 1989 году.

«АиФ.ru»: — Сегодня активно развиваются дружественные и экономические связи Китая и России. Насколько сегодня можно говорить о «слиянии культур», взаимообмене культурным опытом?

А.П.: — Слияния культур, по-моему, не происходит. По крайней мере, такого культурного воздействия на Китай, как мы имели в первую половину 1950-х годов, нет и в помине. До сих пор это воздействие чувствуется. Люди старшего и даже среднего возраста с удовольствием поют «Подмосковные вечера» и «Катюшу».

Но молодежь больше смотрит на Запад, с которым Россия ни в культурном, ни в экономическом плане конкурировать не может. В каждом крупном городе Китая есть западные кварталы, много западных и японских магазинов, кафе, ресторанов. Молодежь учит английский язык, смотрит западные фильмы, слушает западную музыку. Что Россия может этому противопоставить? Если в самой России происходит то же самое.

Политическое же руководство Китая смотрит само на себя, играя на противоречиях, на самом деле искусственных, между Россией и Западом. Китайцы прагматики. Что им может дать Россия, кроме нефти и вооружения? А Запад может дать многое. С другой стороны, с Россией выгодно дружить, чтобы торговаться с Западом.

И внешнеполитические позиции у наших глав государств зачастую близки. Но молодежь однозначно смотрит на Запад.

«АиФ.ru»: — Насколько сегодня в Китае существует интерес к современной российской культуре? Кого из наших деятелей искусств там более всего знают и ценят?

А.П.: — Больше всего в Китае знают и любят Витаса. В целом же особого интереса к русской культуре нет, так как молодежь смотрит на Запад, а старое поколение ничего, кроме «Подмосковных вечеров» и «Катюши» не знает. Мои друзья-русисты в Китае говорят, что ситуация печальная.

«АиФ.ru»: — Кто из китайских современных писателей более всего сегодня востребован в мире? А в самом Китае?

А.П.: — И в самом Китае, и вне его больше всего ценят нынешнего Нобелевского лауреата по литературе Мо Яня. Его лучшие произведения: «Красный гаолян», «Страна вина». Другой знаменитый писатель — Юй Хуа. Лучший роман — «Жить».

«АиФ.ru»: — Ситуация на Востоке сегодня приковывает взгляды всего мира — растет Китай, превращаясь в державу мирового уровня, обостряется конфликт между Северной и Южной Кореей. Приведет ли в новом тысячелетии это все к катастрофическим последствиям для мира, или, наоборот, изменит его лицо к лучшему?

А.П.: — Я не думаю, что в новом тысячелетии мы столкнемся с мировой катастрофой. По крайней мере, если она и наступит, то придет она не из Восточной Азии. Там самоубийц нет. Северная Корея, по-моему, просто блефует. Китай же развивается мощными темпами не для того, чтобы угробить и весь мир и себя в атомной войне. Международный терроризм имеет другие географические корни. И всему цивилизованному миру — и Западу, и России, и Китаю — надо объединиться для предотвращения этой угрозы. Именно это изменит мир к лучшему.