«Из театра на киносъёмки Гончаров легко отпускал только Армена Джигарханяна, который умел «проскользнуть между строк», а меня Эльдару Рязанову приходилось «отпрашивать», — вспоминает Светлана Немоляева, которая 18 апреля празднует 85-летие.
Как с мужем полвека прожила
— Мы с Сашей (супруг актрисы Александр Лазарев ушёл из жизни в 2011 г. — Ред.) прожили чуть больше полвека вместе, и удивляться тут совершенно нечему. Мне тяжело сейчас об этом говорить. Несмотря на то что времени достаточно много прошло, его уход — это незаживающая рана. Знаете, многие актёрские пары старой закалки прожили вместе долгие годы. И это неудивительно, ведь мы, по сути, всегда были вместе: быт — вместе, работа — вместе, поездки — вместе.
Мы с Сашей и не представляли уже, как можно существовать друг без друга. И никакой профессиональной ревности не возникало, наоборот, я была счастлива, что мы все из одного цеха, что дома меня окружали и окружают актёры. Муж был великолепным актёром, сын — прекрасный актёр (Александр Лазарев-мл. с 1990 г. состоит в труппе театра «Ленком», пробует себя в режиссуре. — Ред.), внучка — замечательная актриса (Полина Лазарева с 2011 г. служит в Театре им. Маяковского, в некоторых спектаклях Светлана Немоляева играет вместе с Полиной. — Ред.), мои родители были всю жизнь связаны с кинематографом. И я счастлива, что моя жизнь сложилась именно так, что именно эти люди рядом, что я всегда была постоянна и не изменяла своему театру, своей семье и себе самой. Это и есть моё счастье.
Как не смогла убедить Эльдара Рязанова
— Эльдар Рязанов — один из ключевых людей в моей жизни. Он меня любил и часто приглашал в свои картины. В «Иронии судьбы, или С лёгким паром!» Рязанов хотел снимать меня в главной роли — Нади Шевелёвой. Сделал со мной 8 проб! Видит Бог, как я хотела сыграть в этом фильме! Но все пробы я провалила... Эльдар Александрович после последней подошёл ко мне и сказал: «Света, хуже сыграть можно, но сложно». У меня тогда был большой перерыв в кино, за исключением каких-то случайных эпизодиков, поэтому на съёмочной площадке я стеснялась...
Проб и до Рязанова у меня было много, но я всегда терпела фиаско, потому что постоянно думала, что снова провалюсь. Но потом, когда я уже снялась в «Служебном романе» и фильм этот прогремел на всю страну, Рязанов мне как-то в разговоре выдал: «Наверное, всё-таки надо было тебя попробовать снять в „Иронии судьбы“ и не бояться». Но, я думаю, это была скорее полукомплиментарная фраза, нежели искреннее сожаление.
Как объяснялась в любви женатому
— А вот на пробах к «Служебному роману» на роль Оленьки Рыжовой всё прошло благополучно. Эта героиня была ясна для меня как божий день. Хотя образ всё-таки противоречивый — ведь замужняя Оленька объясняется в любви женатому Самохвалову. Но это противоречие сыграло в мою пользу. После выхода картины я получала массу писем, в которых мне признавались: «Вы сыграли мою жизнь», «Вы как будто подглядели мою судьбу», «Так произошло и со мной». Мне кажется, «Служебный роман» — это чисто женское кино. Да и письма, к слову, я получала только от женщин, мужчины посланий не отправляли.
Каждая женщина, наверное, в душе хранит эту романтику влюблённости, как Оленька Рыжова. Она же встрепенулась, когда увидела свою первую любовь — такого блистательного, красивого, самоуверенного, приехавшего из Швейцарии Самохвалова. Эта история понятна всем женщинам. Оленька ведь не сделала ничего плохого, она только пыталась рассказать про свои чувства. А дома у неё — да, любимый муж, ребёнок, быт, который в нашей советской жизни был ох как непрост, я-то уж это знаю. Так что все зрители пожалели Оленьку, а не осудили.
Как красиво умирала под дверью
— Мы с родителями жили в коммуналке. Как-то я подслушала кухонный разговор бабушки и соседки. Бабушка рассказывала ей, что домой привезли каустик. Что это такое, я не знала, но поняла, что каустик — это какой-то страшный яд, потому что бабушка хотела его припрятать подальше от детей. Название я запомнила. И вот как-то пришла в школу. Начинается урок, но я в класс со всеми не зашла, а легла рядом с дверью и терпеливо пролежала 45 минут. Когда урок закончился, все вышли, и учительница наконец спросила: «Немоляева, ты что тут лежишь?» Я с трудом приоткрыла глаза, приподняла руку и прошептала: «Я умираю, я выпила бутылку каустика». Считаю, что это был мой первый театральный выход, за который я заплатила промыванием желудка.
Как Табакова не послушала
— Поступать я пошла на все возможные актёрские факультеты, которые только были в Москве, кроме ВГИКа, — в те времена абитуриенты, жаждущие стать актёрами, обычно так и делали. Они толпами ходили по экзаменам, а институты стонали. Я прошла два тура в Щепкинское училище, и меня обнадёжили, что уже точно туда возьмут. А в Школе-студии МХАТ — я туда тоже поступала — ко мне вдруг подбежал второкурсник Олег Табаков, тогда ещё никакой не знаменитый актёр, а простой худенький вихрастый мальчишка с очками на носу. Он мне сказал: «Я слышал, что педагоги про тебя говорили: „Вот эту девочку надо взять“. Я — Олег Табаков. А ты — я уже знаю — Света Немоляева. Давай познакомимся». Я его выслушала, но всё равно пошла в Щепку.
А отучившись, пришла в Театр им. Маяковского и осталась там навсегда. Вскоре туда главным режиссёром пришёл и Андрей Гончаров. Неоднозначная фигура, одарённый режиссёр и безумный фанат театра. Мне от него немало доставалось. Гончаров никого не хотел отпускать сниматься в кино — он не любил снимающихся актёров. И только Армен Джигарханян умудрялся как-то «проскользнуть между строк».
Как в спорте успехов не добилась
— Всю жизнь я следила за собой. И театру должна сказать спасибо за то, что мне давали роли, которые не позволяли распуститься, заставляли быть подтянутой.
Не могу сказать, что я каким-то конкретным спортом увлекалась, но я всё умею. В молодости и на коньках каталась, и на лыжах, и балетом занималась у станка. Но спортивных успехов нигде не добилась, похвалиться не могу. В училище у нас были лыжные соревнования, участвовали в них все театральные вузы. От каждого института отобрали определённое количество студентов. От Щепки выбрали меня и ещё одну девочку. И вот в Сокольниках неслись к финишу студенты Щепки, МХАТа, ГИТИСа, вахтанговцы. Всего собралось 30 человек таких спортсменов. Я пришла 29-й.
А в театре мне и сейчас приходится спортом заниматься — я по сцене на велосипеде еду. Ну как приходится? Я ведь сама придумала этот эпизод для спектакля по Оскару Уайльду «Как важно быть серьёзным». Во время первых репетиций кто-то задержался, актёры сидели и ждали. Я тоже ждала, когда же придёт моя очередь выйти на реплику. А около меня стоял старинный велосипед — театральный реквизит. Так я сидела, скучала, что-то мне совсем грустно стало... Я взяла, села на велосипед и выехала на сцену. Режиссёр это увидел и закричал: «Да! Точно! Вот этот момент мы оставляем!» Так моё баловство превратилось в удачную мизансцену.