Она сыграла десятки ролей в театре и кино, но для большинства зрителей Алиса Бруновна — прежде всего Мымра из «Служебного романа» Эльдара Рязанова.
Однако, несмотря на сумасшедший успех картины, удостоенной Государственной премии, Фрейндлих была единственной из участников съёмочной группы, кто эту самую премию в 1979 году за фильм не получил.
В детстве Алиса Фрейндлих мечтала стать балериной, в юности всерьёз задумывалась о карьере оперной певицы. После школы выбирала между поступлением в театральный и в консерваторию. «У меня был хороший голос, — говорит Алиса Бруновна. — Высокое меццо-сопрано, довольно редкое, и поэтому меня прочили в консерваторию».
Все точки над «i» расставил отец — известный актёр Бруно Фрейндлих: «Ну что ты будешь делать в опере? Ты такая мелкая. Оперная сцена всё-таки требует фактуры, лучше иди в театр, там твои данные могут быть использованы». При этом он не приложил никаких усилий к поступлению дочери в театральный институт. «Ему было бы неловко, если бы он попал пальцем в небо», — объясняет Алиса Бруновна. Но, как показало время, отцу за дочь краснеть не пришлось.
Разумеется, избежать разговоров о том, что вот, мол, известный артист пытается пристроить свою дочь, не удалось. Однако Алису кривотолки нисколько не раздражали: «Видимо, у меня оказалось крепкое темечко — я просто не впустила их в себя. К тому же любое шушуканье вызывало во мне приливы здоровой злости: доказать, что я и сама по себе кое-что значу. Увы, Варя, моя дочка, в этом смысле не в меня и ушла из профессии именно из-за бесконечных пересудов за спиной: похожа или не похожа, отдыхает природа или не отдыхает».
Роли в фильмах «Служебный роман», «Соломенная шляпка», «Д`Артаньян и три мушкетёра», «Старомодная комедия», «Опасный возраст», «Агония», «Успех», «Сталкер», «Жестокий романс» принесли Фрейндлих огромную популярность и любовь зрителей. А в театре — сегодня Фрейндлих трудится в петербургском Большом драматическом театре имени Товстоногова — она давно уже считается феноменом, а не актрисой. Трагическая и легкомысленная, чопорная и озорная — и всегда непредсказуемая. Алису Фрейндлих невозможно представить в узких рамках одного амплуа, её нельзя исследовать, ею можно только восхищаться и удивляться.
Кто бы ни говорил об Алисе Фрейндлих, все сходятся в одном: она — тайна, есть в ней что-то необъяснимое, магия личности. «Нет объяснения у чуда, и я на это не мастак», как сказал про неё поэт и киносценарист Геннадий Шпаликов.
«Алиса — это ощущение музыки и света, — говорит режиссёр Сергей Соловьев. — Она несёт в себе пленительность женского образа совершенно феноменально. Она даже не играет, а существует, снимать её одно наслаждение».
Михаил Боярский утверждает, что «только одна сцена знает, какая она, потому что туда она выносит всё самое сокровенное».
Сама же Алиса Бруновна так не считает и высказывается вполне определённо на волнующие её темы. Хороший режиссёр, по мнению Фрейндлих, — архитектор, скульптор спектакля, хозяин сцены, зоркий садовод и зеркало для актёра. «Особенно ценны те, кто способен не отмести робость актёрского поиска, увидеть в нём тенденцию, роль в карандашном наброске» — говорит актриса
Любимыми ролями Алиса Фрейндлих считает те, которые рождались в контакте с понимающими партнёрами, под руководством талантливых режиссёров: «Каждая роль — ребёнок, который зачат, выношен и рождён в муках. Другое дело, каким он вырастет и доставит ли он удовольствие, отреагирует ли на него зритель должным, желанным образом. У меня были роли, которые легко давались, не требовали глубокого погружения, были и откровенные провалы. Роль прорастает из самой себя и должна быть умножена на впечатления, сиюминутные наблюдения, услуги памяти, которую актёр обязан в себе воспитывать. Но нельзя сыграть на опыте, это вопрос профессиональной чести. Пока ты молод, у тебя есть непосредственность, но чем больше опыт, непосредственность убывает-убывает-убывает. И опыт начинает мешать. Озарение приходит только в результате труда и накопления».
На вопрос «АиФ» о том, что повлияло на творческое становление, Алиса Бруновна рассказала: «В самой юности я была в упоении от Марии Бабановой (советская актриса, 1900–1983 гг). Причём, в первую очередь, от элегичности её голоса. В нём для меня была какая-то музыка, предмет для подражания. Я меньше видела её на сцене, чем слышала по радио. Рисовала себе её облик и представляла, что она в это время делает на сцене. А когда появилась картина "Дорога" в 60-х годах, я влюбилась в Джульетту Мазину».