Заслуженная артистка России, известная зрителям благодаря картинам «А зори здесь тихие...», «Безотцовщина», «Одиноким предоставляется общежитие» и другим, Елена Драпеко, первый зампредседателя Комитета Госдумы по культуре, 29 октября отмечает 75-летие. Накануне юбилея она рассказала aif.ru о любимых народом фильмах с её участием и высказалась о наболевшем.
Бледная, худенькая, прозрачная
Ольга Шаблинская, aif.ru: — Елена Григорьевна, во всех интервью вас всегда спрашивают про «Зори...».
Елена Драпеко: — Я всегда говорю: не столько я сыграла Лизу Бричкину, сколько она меня сформировала. Поначалу Станислав Ростоцкий, режиссёр картины «А зори здесь тихие...», снимал меня с роли. У Васильева в произведении было написано: румяная деревенская деваха, кровь с молоком, решительная. А я была бледная, худенькая и прозрачная девочка из интеллигентной ленинградской семьи. Играла на скрипочке, походка — в третьей позиции, как обучали в балетных кружках. Ростоцкий начал меня отодвигать на задние ряды, в массовку. Стал искать другую актрису. Пересмотрели всех. Но никто не соответствовал образу. В итоге жена сказала Ростоцкому: «Если ты режиссёр, то у тебя и швабра заиграет. А внешность у Драпеко такая, что за неё надо отдельные деньги платить». И тогда режиссёр стал со мной работать как с актрисой. Мне поменяли грим, «сделали» вологодские скулы, веснушки, выработали походку, пластику, говор. И примерно через месяц я стала походить на то, что потом увидел зритель.
Судьба у картины звёздная, она объехала весь мир. Мы, героини, кстати, не получили за этот фильм ничего. Все призы достались только старшине Васькову.
Тем не менее «Зори...» были яркой путёвкой в жизнь. Меня сразу стали приглашать сниматься, но в основном в фильмах, где надо было копировать Лизу Бричкину. Доярки, свинарки, лесорубы — все эти сценарии попадали ко мне. Ну а мне хотелось попробовать себя в другом амплуа. И попробовала!
Иногда на творческих встречах меня называют Верой: я снималась в сериале «Вечный зов» и сыграла там легкомысленную секретаршу. Многим эта роль тоже полюбилась.
— Только хотела вас спросить про этот фильм.
— «Вечный зов» снимали долго — почти 10 лет — замечательные режиссёры, просто фантастический дуэт Валерий Усков и Владимир Краснопольский. А артисты там какие! Я сама себе завидую, что с ними рядом работала. Старая гвардия: Капеллян Ефим Захарыч — Ефим Закадрыч его звали у нас, Семина Тамара, вечная моя мать. В «Вечном зове» она играла Анфису, а я её дочку, Верку, и в «Безотцовщине» параллельно работали, в другом фильме, тоже в такой же паре — она мать, а я дочь. В «Вечном зове» 30 персонажей, и все потрясающие. Вадим Спиридонов — какой он фантастический Федор в фильме! А Андрей Мартынов, старшина из фильма «А зори здесь тихие...», там он так сыграл Кирьяна Инютина, просто потрясающе. Совершенно другой характер, сам на себя не похож.
Я считаю, что «Вечный зов» — один из наших лучших сериалов, это вообще один из первых сериалов российских, очень качественно снят. И политически очень правильный фильм, патриотический, и в художественном смысле очень здорово всё там.
— А что осталось за кадром «Вечного зова»?
— Когда шли съёмки картины «Вечный зов», меня поселили в гостиницу «Мосфильма», где расплодились комары, которые меня буквально сожрали. В соседнем со мной номере жила Пенкина, артистка, которая в тот момент играла в «Хождении по мукам» красотку. Чтобы уснуть, она спала под душем — вода лилась, и комары не могли пролететь к ней. Это был ужас. У меня лицо опухло так, что мы на 4 дня отменили съёмки. Потом, слава богу, нас оттуда переселили в другую гостиницу. Я там пришла в себя, меня чем-то мазали, чтобы хоть как-то привести в порядок лицо.
От «Безотцовщины» сперва отказалась
— Вашему сердцу актрисы наверняка дороги и другие картины?
— Есть ещё одна любимая мной и народом картина — «Одиноким предоставляется общежитие». Это любимое кино всего СНГ. Я по этому поводу регулярно даю интервью армянскому телевидению. Там моего мужа играл Фрунзик Мкртчян — помните? А я — Ниночка-блондиночка. Которую «возвращает» муж, так как она не умеет готовить.
Я вообще хоть и питерская, на «Мосфильме» снималась много и с удовольствием. Но вот в картине «Безотцовщина» — это одна из первых российских, советских мелодрам была — отказывалась сниматься.
— Чем был вызван отказ?
— Сопли в сахаре, мне показалось. Такой сценарий банальный — он, она, ребёнок, он её бросил, потом вернулся, прости меня, а я — не прощу! Такая мутотень зелёная. После моего отказа меня вызвал Николай Трофимович Сизов, директор киностудии, и сказал: «Значит так, Драпеко, либо ты снимаешься в этой картине, либо ты больше у меня на киностудии не снимаешься вообще!»
— Почти шантаж.
— Да. Куда деваться? Я сказала: «Ладно, Николай Трофимович, из любви к „Мосфильму“ и лично к вам».
Прихожу в съёмочную группу — там сидит режиссёр Владимир Шамшурин мрачнее тучи. На меня не глядит, в мою сторону даже не смотрит и со мной не разговаривает. Оказывается, он хотел снимать другую актрису! А его вызвал Сизов и сказал: «Значит, так. Эта артистка, которую ты хочешь снимать, нам не подходит, будешь снимать Драпеко. А если не хочешь с Драпеко работать, вообще кино снимать не будешь». Представляете? Сизову надо было, чтобы кассовое кино получилось. Он, как продюсер, определил, что в этом фильме должна быть я.
И вот я пришла на съёмки — можете представить мой ужас, когда я понимаю, что режиссёр меня не хочет снимать, и я не хочу играть. А партнёром моим был очаровательный Левка Прыгунов — чудный совершенно, прелестный человек, он играл главную роль со мной — мужа, который меня бросил.
Первый съёмочный день. Мы снимаем финал фильма. Стою я, смотрю в окно на этого самого Прыгунова ненавидящим взглядом. Говорю режиссёру: «Что вы хотите, чтобы я сыграла здесь?» Он отвечает: «Сыграйте слом максимализма». Так, сказала я себе — играем слом максимализма.
— Даже звучит смешно. Как такое играть?
— Именно! Я в шоке была. Но Лёвка мне говорил: «Да успокойся ты, все перемелется». И действительно, где-то через месяц, когда пришёл отснятый материал, мы одну сцену сыграли, другую — режиссёр помягчел. И вот так потихонечку притерлись друг к другу и потом даже полюбили друг друга. Я у этого режиссёра снималась уже в следующем его фильме. Вместе с ним мы получили премию Ленинского комсомола за «Безотцовщину» и за второй фильм — «А у нас была тишина». Там Володя Шамшурин снимал любимых им актёров. Представляете, такая судьба кинематографическая: свели нас с ним, поженили без любви, а мы притёрлись. И кино получилось забавное, его посмотрело сразу 50 миллионов зрителей, чуть кинотеатры не сломали граждане, так они хотели видеть эту мелодраму. Успех был сумасшедший, до сих пор его крутят и крутят по телевидению. Всё это — благодаря директору киностудии. Великий Николай Трофимович Сизов, бывший генерал милиции, который «Черную кошку» ловил и про это книжку написал.
Я застала лучшие времена «Мосфильма». Хотя бы потому, что в то время там снимал Тарковский. Я присутствовала в кабинете директора киностудии Сизова, когда он говорил одному режиссёру: «„Мосфильм“ может потянуть одного Тарковского, двух Тарковских „Мосфильм“ не потянет!»
Дело в том, что был такой режиссёр Хамдамов, который снимал «Рабу любви». Снимал-снимал, снимал-снимал, а конца не видно. И потом «Рабу» отдали Никите Михалкову, и Никита доделывал это кино. А Хамдамову объяснили, что второго Тарковского «Мосфильм» не потянет. Дело в том, что Тарковский очень долго не мог выйти из съёмочного периода очень дорогого. Потому что кино — это ещё и производство. Это мощности, люди, деньги, техника — очень дорогое удовольствие. Которое, на самом деле, могут себе позволить немногие страны.
«Пора вычеркнуть их из нашей жизни»
— Вы в итоге питерская? Или москвичка уже?
— Тут уже и не разберёшься. Дело в том, что директор киностудии меня уговаривал: «Сейчас мы дом строим, я тебе квартиру дам. Приезжай к нам работать на „Мосфильм“, всё равно ты у нас всё время снимаешься». А я так люблю Питер... И вроде бы согласилась уже, а потом приехала в Петербург, вышла на стрелку Васильевского острова и заплакала. Хотя Москву я тоже полюбила, но до сих пор живу здесь в служебной квартире, как депутат Госдумы. Я каждый раз думаю о ремонте, но в итоге её не благоустраиваю. Думаю, ну, ёлки зелёные, кончится моя работа здесь, и я уеду назад в Питер. И вот уже, считай, четверть века в Москве живу.
— Не могу не спросить вас о злободневном, о дне сегодняшнем, о наболевшем — сбежавших актёрах, кроющих Россию. Что скажете о поведении Максима Галкина*, который на недавнем концерте в Варшаве спел песню на украинском языке. До этого комик собирал деньги в помощь Украине на фестивале Лаймы Вайкуле в Юрмале, а в своих обращениях в соцсетях постоянно он подчеркивает, что «помогает украинскому народу».
— Как я могу к этому относиться? Разве тут может быть два мнения? Галкин — предатель! К нему в России однозначно все относятся именно так. А вот в Варшаве он по глупости спел на украинском. Поляки не любят украинцев. А уж тем более сейчас. Я считаю, что такого предателя, как Галкин, даже не стоит комментировать. Он этого не заслуживает.
— Сейчас много в Сети говорят про отъезд Аллы Пугачёвой и Максима Галкина на Кипр после того, как началось обострение палестино-израильского конфликта. До этого Примадонна с детьми и мужем уехала из РФ в Израиль, когда Россия начала спецоперацию на Украине...
— Когда Земля Обетованная тоже загорелась, снова побежали! Очередную родину искать. Да чего о них говорить. Вы лучше расскажите про достойных артистов. Я езжу в зону СВО и вижу, что их там море! Выступают для наших бойцов, поддерживают страну. А Пугачёва с Галкиным, и слава богу, что уехали от нас, очистили нашу землю. Они нам не нужны такие.
— Также сейчас обсуждается возвращение сбежавших актёров, которые возвращаются в РФ на заработки.
— Я это воспринимаю крайне негативно. Если человек сбежал с началом СВО, значит, он против России. Я в отношении всех, кто против России, занимаю однозначную позицию: эти люди должны сидеть либо в тюрьме, вернувшись в РФ, либо не нужно их сюда вообще пускать. Что же касается съёмок сбежавших, то нужно вызвать продюсеров сериала и намылить им шею. Чтоб неповадно было! А то они нам всех сейчас привезут. Понимаете, эта буря с побегом актёров, которая после СВО пронеслась по России, она очистила нашу страну от нечисти. Мы таких, как Бурковский, Ургант и иже с ними, и не помним уже, какие они артисты.
— И последний вопрос — про юбилей. Как себя ощущаете?
— Мне часто говорят, что я не выгляжу на свои годы. Наверное, потому, что я не зацикливаюсь на паспортном возрасте, просто об этом не думаю. Если бы я думала о годах и вслушивалась внутрь себя, у меня бы тут же болезни нашлись. А когда ты своих годов не замечаешь — болеть некогда, не хочется. Болезни от тебя отстают сами, отвязываются. Как говорила моя мама: «Несчастья любят несчастных, а болезни любят больных».
Я не позволяю себе раскисать. Когда мне очень плохо, я начинаю делать что-нибудь. Когда уже совсем тяжело, начинаю учить иностранный язык — выучить я его не выучу, но это на самом деле отвлекает от проблем.
Другой пример. В кино у нас сложная ситуация была в 1980-е годы, зарабатывали мы не очень. Света Крючкова мне недавно говорит: «Ты не знаешь, Драпеко, за что я тебя люблю?» — «Конечно, не знаю». — «Много лет назад, когда у меня умер муж — оператор, ты единственная из направления Союза кинематографистов выступала за то, чтобы дать мне стипендию на ребёнка. И добилась того, что мне её дали». Я давным-давно это забыла. А она помнит. И созналась в этом буквально на моём прошлом юбилее, на 70-летии.
Я к тому, что лучше думать о чужих проблемах, чем о своих, это тоже очень лечит и не даёт стареть. Потому что кругом у людей-то ещё больше проблем, чем у тебя.
*Физическое лицо, исполняющее функции иностранного агента