Впоследствии известный театральный художник Константин Юон скажет о нём: «Как мало нот и как много музыки!» его нарекли Исаак Эльяш. Фамилия - Левитан.
Последняя «Осень»
Речь идёт об Исааке Левитане. Том самом, чьи имя и фамилия стали тождественны понятию «русский пейзаж». Вот только его современники отлично понимали, что определение «художник», а тем более «пейзажист», для Левитана невероятно узко и даже чем-то оскорбительно. Юону самым уместным показалось сравнение Левитана с композитором. Иные, например, Фёдор Шаляпин и Антон Чехов, говорили о своём товарище как о поэте и артисте. А Климент Тимирязев со всей академической прямотой веско заявил: «Левитан - это Пушкин русского пейзажа». Далёкий от изящных искусств учёный-естествоиспытатель попал в яблочко. Лёгкость стиха Пушкина и кисти Левитана - прежде всего мастерство, доведённое до немыслимого совершенства. Учёный тогда работал над проблемой фотосинтеза растений, то есть, грубо говоря, выяснял, «почему листья зелёные». Над той же проблемой, но по-своему работал и Левитан, когда писал картину «Весной в лесу». 80% полотна - зелёный цвет. Самый «неудобный» для живописца, поскольку получается из смешения жёлтого и синего. Подобрать точную пропорцию - дело невероятно тонкое и сложное.
Паустовский имел в виду самую, пожалуй, известную картину Левитана «Золотая осень». Но ведь и первый настоящий успех пришёл к нему тоже по «осенней тропинке». Энциклопедии сухо сообщают, что в 1879 г. Павел Третьяков купил у студента Московского училища живописи и ваяния Левитана картину «Осенний день». Подробности опускаются. А зря. Весной того года из Москвы после очередного покушения на Александра II выслали всех евреев. Семейство Левитанов оказалось на подмосковной даче в Салтыковке. И там всё лето и всю осень художник работал и не имел возможности никому показать свою работу по той простой причине, что стеснялся и даже боялся выйти к железнодорожной станции - было не в чем. От ботинок осталась одна подошва, и он её подвязывал к ноге верёвочками. Пиджак пришлось и вовсе выбросить - его не брали даже утеплить курятник. Картину же, безусловный шедевр, Третьяков купил за 100 рублей. Для сравнения: 10 годами позже за полотно «У омута» он дал художнику уже 3 тысячи.
Ненужное мастерство?
Левитана высылали из Москвы из-за его «иудейского происхождения» дважды. Постоянно говорили о том, что «негоже некрещёному еврею заниматься русским пейзажем, когда есть способные православные ученики». Да и сам пейзаж, несмотря на все старания Шишкина и Саврасова, в мастерской которого как раз и учился Левитан, по-прежнему считался чем-то несерьёзным. Но для самого художника пейзаж был дороже всего. Возможно, даже дороже любви: «Почему я один? Почему женщины, бывшие в моей жизни, не принесли мне покоя и счастья? Быть может, потому, что даже лучшие из них собственники. Я так не могу. Весь я могу принадлежать только моей тихой, бесприютной музе, всё остальное суета сует...»
Многие утверждают, что в бытность свою студентом Левитан умудрялся жить на 3 копейки в день. Живописец Михаил Нестеров говорил о своём товарище так: «Одетый в поношенный пиджак, коротенькие штанишки, он застенчиво подходил к старику «Мосеичу», который торговал съестным. Просил подождать старый долг (всего-то копеек 30) и дать ему вновь пеклеванник (ржаной хлеб) с колбасой и стакан молока. Это был его обед и ужин». Художник Борис Липкин, ученик Левитана, как-то повстречался со старушкой, у которой тот в молодости снимал угол. Она рассказывала: «Бывало, придёт мокрый, дрожит. Скажешь ему: мол, может, чайку согреть? Нет, бывало, скажет, я сыт. А какое уж тут сыт - дашь ему горяченькой картошки чуть не силой, так всю съест и ещё никогда не попросит. Стеснительный был».
Иногда Левитан подрабатывал - рисовал иллюстрации к юмористическим журналам, где печатались первые рассказы такого же нищего студента Антоши Чехонте. Будучи уже признанным мастером, писал картины к опере Даргомыжского «Русалка». Она имела фантастический успех и принесла соответствующие барыши.
Деньги или искусство? Вопрос вечный. Брат Исаака Адольф, тоже художник и тоже Левитан, решил его в пользу денег. Он жил несравнимо богаче, на постоянном контракте иллюстрируя те самые журналы, где мимоходом подрабатывал Исаак. И намного пережил младшего брата. Завидная судьба? Возможно. Но Адольф Левитан почему-то мучился до конца дней и, по свидетельствам знакомых, приходил в «какое-то мрачное бешенство, когда при нём заговаривали о его знаменитом брате».
Наверное, именно поэтому художник Левитан у нас один. Исаак Ильич.