160 лет назад, 5 декабря 1861 г., в книге московской Сергиевской церкви, что в Рогожской слободе, появилась запись: «У купеческого сына Алексея и законной жены его Аполлинарии родился сын. Таинство крещения совершал иерей Симеон Поспелов».
Священнику крупно повезло: его имя навсегда вписано в историю искусства. Причина — тот самый младенец, Константин Коровин, которому будет суждено перевернуть представление о живописи и обрести оглушительную славу.
Баловень судьбы?
Впрочем, именно со славой Коровина дела обстоят как-то странно. На долгое время он как бы выпал из обоймы «главных» отечественных художников. Мудрый Репин, романтичный Левитан, пышный Серов — эти имена заслоняют самую блестящую и яркую фигуру русской живописи.
А вот современники, не сговариваясь, признавали за Коровиным если не абсолютное первенство, то что-то близкое к тому. «Юный бог», «Весёлый корабельщик», «Садко» или просто Костенька — именно так, с любовью и восхищением, называли Коровина все окружающие. Многое решало потрясающее личное обаяние художника, которое даже на тех, кто замечал недостатки его характера, действовало почти гипнотически. Его однокашник по Московскому училищу живописи, ваяния и зодчества художник Михаил Нестеров с плохо скрываемой завистью вспоминал: «Он был общий баловень. Баловали его профессора-художники, баловали учителя по наукам, коими он не любил заниматься, сдавая экзамены походя, где-нибудь на площадке лестницы... То простодушный, то коварный, Костя легко проникал, так сказать, в душу... Всё в нём жило, копошилось, цвело и процветало. Костя влюблял в себя направо и налево, никогда не оставляя места для долгой обиды, как бы ни было неожиданно им содеянное... Везло Косте, и он, беззаботно порхая, срывал цветы удовольствия...»
Тут самое время вспомнить слова полководца Александра Суворова, успехи которого на поле брани тоже часто приписывали удаче, случаю или везению: «Раз везенье, два везенье, помилуй Бог, надобно ведь и уменье!»
Везенье и уменье
Вот как раз «уменье» Коровина заметным не было. Во всяком случае со стороны. Он отдавал предпочтение редкой живописной технике, которая называется alla prima, или, в переводе с итальянского, «за один присест». Картина действительно пишется сразу, одним сеансом. Художник не ждёт, когда просохнет предыдущий слой краски, — каждый следующий наносится на ещё сырые слои. Эта техника требует филигранного мастерства и не прощает ошибок. Один неудачный мазок — и всё, изображение превращается в кашу, изволь смывать краску и начинать сначала. Но Коровин достиг впечатляющих высот, став настоящим виртуозом. Разумеется, это вызывало желание подражать. Но получалось не у всех. Даже его друг, художник Валентин Серов, сетовал: «Хочется всё разрешить одним штрихом, одним мазком, как Костя Коровин, да не выходит». Михаил Нестеров нехотя говорил о том же: «То, над чем мы бились, получалось у Коровина само». И даже наставник Коровина, великий Василий Поленов, признавался: «Мне есть чему поучиться у Костеньки».
Но кого волнуют тайны мастерской художника? Гораздо больший интерес вызывает то, что на виду. А на виду были невиданный успех и немыслимая плодовитость «Моцарта живописи», как часто называли Коровина. «Он работает как бы играючи, и всё же часто то, что он делает, столь пленительно, что любуешься с великим наслаждением». «Коровин нужен слишком многим. Его разрывают на части и не дают успокоиться, сосредоточиться. Целые годы проходят у него в безумно спешной работе».
Фронт работ
Работал Коровин действительно много. И хотя впоследствии он вспоминал: «Много отнял у меня времени театр. Лучше бы я писал картины», — находилось время и для картин, и для декоративных панно, и для оформления промышленных выставок, и даже для работ военно-прикладного характера. Во время Первой мировой войны соображения Коровина насчёт маскировки произвели на военное министерство большое впечатление. Константин Алексеевич был назначен консультантом при штабе Юго-Западного фронта, где в сентябре 1916 г. осуществил опытную краскомаскировку фронтовых позиций и был отмечен благодарностью. А чтобы представить масштаб работ Коровина как театрального художника, надо лишь сказать, что для Частной оперы Саввы Мамонтова и для Императорских театров он оформил 64 балета и 84 оперы — абсолютный рекорд.
Художник покинул Россию в 1922 г. Предполагалось, что временно, для лечения сына-инвалида и «устройства выставки картин своей кисти, с отчислением процентов с неё на борьбу с последствиями голода в РСФСР». Однако оказалось, что навсегда. Часто говорят, что Европа сломила Коровина, лишив его жизнерадостности и «погасив талант». На самом деле это не так. И талант, и мастерство, и потрясающая работоспособность — всё остаётся при нём до самого конца. Он востребован как театральный художник — пишет декорации к операм с участием Шаляпина и гастрольным спектаклям труппы балерины Анны Павловой. А его персональная выставка «Впечатления Парижа» 1929 г. получает ураганную прессу. Французский критик Луи Воксель восторженно писал: «То, что есть наше существование и наша мука, — всё это Коровин глубоко почувствовал, наблюдал любознательным глазом и зарегистрировал с точностью, не потерявшись в деталях». Он востребован и как общественный деятель — в 1930 г. Коровин заседает в жюри конкурса красоты «Мисс Европа». Оказывается, в те благие времена конкурсы красоты судили исключительно художники и скульпторы, а не представители бьюти-медиа, шоу-бизнеса и фэшн-индустрии.
Блеск и нищета
На знамени «цивилизации Запада» вышит девиз, который многие считают верным и справедливым: «Если ты такой талантливый, где твои деньги?»
В России Коровин не бедствовал. Его друг, художник Сергей Виноградов, в 1930 г. вспоминал: «Популярен был он чрезвычайно; у него был автомобиль, в нём всегда были в бутоньерке розы. В ту пору автомобиль был ведь не так повседневен, как теперь. В Крыму у него была чудесная вилла "Саламбо"»...
Но вот как описывает его жизнь в Париже Ирина Шаляпина: «То, что представилось моим глазам, потрясло. Я не могла представить, что так может жить один из лучших наших художников. Сырая комната, в углу кровать, задёрнутая пологом, несколько стульев»...
Так где же деньги? Коровин по-прежнему талантлив и востребован, так почему он живёт в нищете? Может, всё дело в том, что девиз «цивилизации Запада» никуда не годится?
Вероятнее всего, так оно и есть. В России ценили талант художника. В Европе — умение продавать. А вот что пишет Коровин в 1932 г.: «Я не люблю, ненавижу продавать картины сам. Это меня угнетает». И дельцы от искусства буквально обворовывают доверчивого художника — берут картины, обещают расплатиться как-нибудь потом и исчезают с концами.
Коровин умер 11 сентября 1939 г., после третьей бомбардировки Парижа немцами. Считается, что накануне 77-летний старик, страдающий стенокардией, был так напуган воем сирен, что его на улице разбил паралич. Но в тот же день главный редактор газеты «Возрождение» отказал ему в авансе и фактически выгнал из своего кабинета. Что стало истинной причиной смерти гениального живописца? Вопрос без ответа.