18 января отмечает 60-летие одна из самых ярких певиц — Тамара Гвердцители. В ее репертуаре — песни на 10 языках: от родного грузинского и русского до иврита и немецкого. Она не боится экспериментировать с жанрами и амплуа. В предверии юбилея АиФ.ru собрал наиболее яркие размышления Тамары Михайловны о жизни и творчестве.
Преодолевая себя
Ольга Шаблинская, АиФ.ru: Тамара, вы достаточно часто участвуете в телевизионных проектах: то оперные арии исполняете, то в шоу «Точь-в-точь» предстаете в образе Монтсеррат Кабалье и Мирей Матье…
Тамара Гвердцители: Я в восторге от того, что у меня есть возможность пробовать что-то новое! Особенно интересно было петь оперу. Могу сказать, что исполнять такую музыку безумно трудно, но это и есть работа над собой. Это надо как себя побороть, это надо как переступить через препятствия внутренние, чтобы осмелиться выйти и спеть Рахманинова, когда ты всю жизнь поёшь что-то другое. Поверьте, каждый из участников подобных шоу просто героически преодолевает себя. Во-первых, каждый из нас поёт не в своем жанре, выступает не в своем стиле. Во-вторых, есть ещё и судьи. Помню, когда в оперном телешоу я вышла на сцену и поняла, какое уважаемое жюри, оказывается, нас будет оценивать, у меня задрожали коленки. Конечно, тут у любого могут подкоситься ноги. С другой стороны, многое ещё зависит и от того, кто как воспринимает критику.
— А Тамара Гвердцители — всемирно известная, состоявшаяся певица — как критику воспринимает?
— Я, как школьница, легко могу слушать замечания. Но критика должна быть все-таки конструктивной. На самом деле я уверена, что состоявшийся человек никогда не будет унижать другого.
Конечно, я понимаю, что, исполняя арию Земфиры из «Алеко» и арию Сильвы из оперетты «Сильва», я далека от профессионализма оперной певицы. Но, помню, великий Зураб Соткилава, царствие ему небесное, дал мне такую оценку, что у меня выросли крылья. Прошли годы, а я всё ощущаю тепло той поддержки от Зураба Лаврентьевича в свой адрес. Помимо поддержки, я получила еще и очень ценные профессиональные советы мэтра. Это касалось прежде всего голоса, звука — всего того, из чего состоит образ и из чего в принципе рождается артист. Все эти муки не понять нормальным людям.
«Я отчаянная!»
— А вы, получается, не относитесь к категории «нормальные люди»?
— Я? Конечно, нет. Я не «нормальные люди», я артист. Это очень сложное внутренне существование. Может, немножко — на недельку, на десять дней — я могу успокоиться, а потом опять начинается шквал эмоций. Поэтому ни у одного мужчины спокойной жизни со мной никак не получится. Хотя, как и все женщины, я мечтаю о любви. Я человек лиричный, и, естественно, романтизма никто не отменял. Какие бы ни были технологии, всё равно мы живые люди. А это разговоры, манеры, размышления. Всё это играет основополагающую роль в личной жизни. Мне очень нравится, когда мужчина ведет себя как джентльмен.
— А есть ли сейчас эти джентльмены? По-моему, мужчины изменились, стали какими-то более женственными, что ли. Или же это женщины стали так активны, что мужчинам даже и не надо никак их завоевывать?
— Думаю, что вы правы. XXI век принес столько эмансипации и разговоров на тему того, что «все равны»... Я просто удивляюсь тому, что случилось с мужчинами и женщинами. Конечно, сейчас век не для серенад, но не до такой же степени, чтобы встретиться на часочек — и по домам. Наверное, сами женщины тоже повлияли на то, что делают мужчины для них. Женщины ведь тоже стали другими, соответственно, мужчины меняются, и порой перемены эти не в лучшую сторону. Многие говорят, что сегодняшние мужчины — это отражение современных женщин. Не знаю. Никак я не могу воспринять их как наше отражение, не радует меня то, что они стали такими…
— Слабыми?
— Да. Но ничего не поделаешь.
— В одной из наших прошлых бесед вы сказали: «Я отчаянная, могла поехать в Афганистан и там практически под обстрелами выступать перед нашими солдатами». А в чем проявляется ваша отчаянность в жизни, особенно в личной?
— Во всём: в движении, в разговоре, в песне, в музыке это всё отражается. Когда влюбляюсь, моя отчаянность особенно видна. Там такой накал страстей кипит. Я остро реагирую на всё, не могу быть размеренной и меркантильной. Всё то, что было во мне в юности, с возрастом ещё увеличилось. Все чувства обостряются со временем, и поэтому взрослый человек может судить о том, счастлив он или нет, в отличие от подростка.
Я убеждена, что влюбиться можно в любом возрасте, когда душа к этому готова и всем сердцем воспринимаешь жизнь и людей, которые тебя окружают. Я слышала, что средний роман в больших городах сегодня длится лишь несколько месяцев. Но мне бы не хотелось в это верить. Более того, мне кажется, что даже если это так и есть, то не нужно так разочаровывать человечество, рассказывая ему, что романы длятся не больше пары-тройки месяцев в современном мире. Я даже думать о такой скоротечности любви не хочу, чтобы не огорчать себя и всех остальных людей, которые ждут любви. Хотя они, может быть, даже не представляют, что это такое. Но, тем не менее, я бы хотела им пожелать, чтобы у них осталась мечта, чтобы была любовь, потому что без неё жизнь станет очень унылой, блеклой, в ней не будет красок и музыки.