Он очень любил жизнь, этот режиссёр, снявший множество гениальных фильмов для подростков. У него и картины-то все такие — яркие, с песнями, с шутками. «А-а-а, крокодилы-бегемоты!» — пол Советского Союза распевало после его фильма «Про Красную Шапочку». Его и любили все за этот оптимизм. И многое прощали. А некоторые из его бывших жён даже дружили между собой. О том, что это такое — жить с талантом, рассказывает Ольга Нечаева, которую не смутили ни огромная разница в возрасте, ни количество штампов в паспорте будущего супруга.
«Подумать-то дай!»
Валентина Оберемко, «АиФ»: — Ольга, как вы познакомились с Леонидом Алексеевичем?
Ольга Нечаева: — Меня пригласили дрессировщицей на картину Леонида Нечаева «Безумная Лори». Там и состоялось наше знакомство, которое переросло в роман. Конечно, я знала все его фильмы — у нас же 20 лет разницы с ним. Но на «Безумную Лори» я шла именно работать. Кстати, Нечаева обожали не только дети, родители детей, но и все мои животные. Он же никогда не звездился, был совершенно беззащитен, сам как ребёнок. Знаете, мне всё время хотелось его оберегать. Но в то же самое время рядом с ним я ощущала себя как за каменной стеной.
Мы поселились у него — я, Нечаев и все мои собаки, кошки, ёжики и прочая живность. Сначала 3 года жили не расписываясь. И вот однажды он говорит: «Завтра с паспортом на выход». Я удивилась: «В смысле?» А он: «В загс пойдём». Я зарыдала, говорю: «Подумать-то дай!» — «Ну хорошо, в 11 я тебя жду с паспортом». Конечно, я поехала в загс.
— Вы говорите, что Леонид Алексеевич был как ребёнок по жизни, в быту тоже так было?
— Нет, что вы! Нечаев прекрасно готовил. У него были золотые руки. Он всё время что-то мастерил на балконе, досочки морил, полочки строгал, мебель реставрировал. А ещё Лёня был абсолютным семьянином. У нас общих детей не было, но к нам приходили его дети от предыдущих браков.
Ещё Лёня был невероятно романтичным. А как он вкусно мог преподнести подарок! В первый наш общий Новый год он позвал меня к ёлке и сказал: «Ищи свой подарок». Я смотрю — под ёлкой ничего нет. Поднимаю глаза — а на ёлке висит грецкий орех. Золотой. Открываю его, а там — кольцо с жемчугом. Он купил орехи, взял скорлупу, покрасил её, положил в неё кольцо, заклеил — это же надо было додуматься! Брак состоит не только из борща и постели, должно быть ещё что-то, что приносит обоюдную радость.
«Рыжая, возвращайся!»
— Он говорил про вас, что это был самый долгий брак за всю его жизнь...
— Мы были вместе 12 лет. До меня жён и просто романов у Лёни было много, я была 8-й по счёту женой, всего нас было 9. Но многим предыдущим дамам нужен был не Нечаев, а его деньги или связи. А мне был нужен только он. И Нечаев знал, что я готова была жизнь свою отдать за него. Предлагал мне продать квартиру и купить общий дом. Но я отказалась: «Вдруг у тебя сейчас начнётся новая картина, а там и новая любовь...» Я не хотела, чтобы наши отношения потом вылились в какой-нибудь громкий скандал. Мы были абсолютно честными по отношению друг к другу во всём.
У Нечаева были непростые взаимоотношения с детьми. И я потихоньку, шаг за шагом подталкивала их друг к другу. Дочка Варя, например, считала себя брошенной — он же ушёл от них. И я предложила ему сначала на праздник подарки ей отправить, потом в гости пригласить. Так мы сдружились и с бывшей его женой, и с дочкой Варварой, а потом и другие подтянулись в нашу компанию. Я их всех объединила. Он к этому нормально относился. Большинство его женщин любили его искренне, а когда человека любишь — по-другому нельзя. Даже если он с другой, ты не вычёркиваешь его из своей жизни. Он, конечно, сначала смотрел недоумённо на мои попытки сдружиться с его бывшими жёнами. Но потом понял, что так гораздо лучше. Ведь там дети. А дети всех объединяют. К Лене, ещё одной его бывшей, мы вообще постоянно в гости ходили. Мы жили на Олимпийском, а они рядом — на «Алексеевской».
Возможно, наш брак продолжился бы, если бы не одно «но». У Нечаева была проблема, о которой все знали, — алкоголь. Я его вытаскивала как могла. Утром, когда ему было совсем плохо, бежала на рынок за рассолом. Он это ценил, но прекратить не мог. И я больше так тоже не могла. И ушла.
— А он встретил новую любовь?
— Конечно. Нечаев не был бы Нечаевым, если бы не нашёл новую девочку — Надю. Тут разница была уже в 40 лет. Я сначала не очень её приняла, но потом мы тоже стали общаться. Это нормально. Это жизнь. И она коротка. Зачем тратить её на склоки и ненависть?
— Сам Леонид Алексеевич рассказывал, что последняя супруга иногда уходила от него с детьми...
— Надя уезжала от него к своей бабушке, потому что, когда Нечаев выпивал, с ним было сложно. Как-то Надя начала мне на него жаловаться, я ей сразу сказала: «Надя, закрой рот! Ты, когда замуж выходила, когда приехала к нему, сказав, что влюбилась, о чём думала? Ты же знала, на что шла!» Она сказала: «Я думала, что рожу ребёнка и он изменится». А он же уже немолодой был, ему, наоборот, было тяжело с двумя малышами, хотя он их любил безумно. Да и куда уже меняться? Я тоже уезжала от него во время запоев. Но проходила пара дней, и Нечаев мне звонил: «Рыжая, возвращайся!» И я возвращалась.
Если бы Надя была благоразумнее, трагедии можно было бы избежать. Ведь умер Лёня по глупости. Вечером был человек, а утром его не стало.
— Писали, что это был инсульт...
— Никакого инсульта не было. Он пришёл домой выпивши. Надя была в квартире, когда он споткнулся, упал, расшиб голову, пошла кровь. Надя вызвала скорую. Врач осмотрел, предложил поехать в больницу. Но Нечаев всех послал (он умел это делать). Тогда медик посоветовал: «Последите за ним сутки». Вместо суток Лёня три дня один пролежал в своей комнате, не выходил оттуда. А Надя была с детьми. Я спросила её: «Почему же ты не заглядывала к нему?» Она ответила: «Он пришёл пьяный, я была обижена». Когда Лёня всё-таки встал и решил выйти на улицу, он наклонился надеть ботинки и потерял сознание. В больнице определили огромную гематому, сделали трепанацию черепа.
Когда Нечаев попал в больницу, Надя мне первой позвонила. И я поехала к ним. Сидели там вместе с ней, ждали окончания операции. Когда я снова вернулась в больницу уже после операции, Надя радостно сообщила: «Нечаев пришёл в себя, его перевели в палату». Я очень удивилась: «Как перевели? Он только в реанимации был?!» Мы пошли к нему. Лёня сказал, что очень хочет есть, но у Нади нет денег. Тогда я поехала в магазин, закупила всё его любимое, привезла. Нечаев сидел такой довольный, ел маслины, которые обожал. Мы разговаривали, смеялись, про детей он рассказывал. Я к тому времени взяла из Дома ребёнка девочку, тоже ему фотографии показывала. Обещала, что, когда будут выписывать, приеду за ним с нашей общей собакой, которую нам на свадьбу подарили. Попрощалась, поехала домой. А в 10 утра мне звонит Надя: «Нечаев умер». Произошёл отёк лёгких... У меня земля ушла из-под ног!
Я до сих пор не могу простить Надю за эту невнимательность. Да, была у него проблема. У многих в творческой среде она есть. Но он мог бы ещё жить, если бы его вовремя отвезли в больницу! С ней теперь никто из жён Нечаева не общается.
А мы встречаемся иногда, сидим, много говорим про Нечаева. Для меня это незаживающая рана. После него были другие — ой да не те! Эту величину перекрыть очень тяжело.