Владимир Полупанов, «Аиф.ru»: Надежда Юрьевна, участники возрождённой группы «Кино» запланировали в этом году большие стадионные концерты с десятками тысяч зрителей. Когда я спросил, не придётся ли их переносить, если цифры заболеваний ковидом будут расти, получил ответ, что концерты состоятся на 100%. Может, музыканты «Кино» что-то знают, чего не знаем мы с вами? Иначе откуда такая уверенность?
Надежда Соловьёва: Не думаю, что музыканты группы «Кино» знают больше нас. Тоже очень надеюсь, что этим летом снимут большую часть ограничений. Я была в ноябре в Англии, и там всё было открыто. Но уже в декабре, когда число зараженных превысило 90 тысяч, объявили о чрезвычайной ситуации. Кто знал, что появится новый штамм — «омикрон»? Весной 2020-го года у меня брали интервью (сразу после локдауна), и я сказала, что уж в 2021-м году точно всё откроется. Но в марте будет уже 2 года, как началась пандемия, которая пока не кончается.
— Что в итоге будет с концертами Aerosmith, Эрика Клэптона, Ленни Кравитца, которые вы организуете?
— У нас совсем отменились 2 концерта. А все остальные мы перенесли на 2022-й год, что-то — на 2023, в том числе и концерты вышеназванных артистов. Ни у нас, ни в Европе нет 100%-й заполняемости залов. Поэтому все европейские туры, которые планировались на конец зимы и начало весны 2022-го года, перенесены.
— В ноябре 2020-го на фестивале Astroworld в Техасе, где хэдлайнерами были Трэвис Скотт и Дрейк, в давке погибли 8 человек и ещё 300 пострадали. Всего было 50 тысяч зрителей. Всё-таки есть страны, где разрешены массовые мероприятия.
— В Америке, несмотря на большие цифры вновь выявляемых случаев (около 70 тыс. в сутки в январе 2022), всё открыто, там проходят массовые мероприятия. Хотя NBA, например, перенесла несколько баскетбольных матчей из-за того, что заразились игроки. Проблема с Россией состоит в том, что мы зависим от европейских туров зарубежных исполнителей. Нет таких артистов, которые едут только к нам, в обход Европы. Есть артисты, которым мы делаем туры отдельно от Европы, включая Белоруссию, Украину, Казахстан. Почти всегда так ездит группа Scorpions. Но чаще всего Россия является частью европейского тура. Поэтому если в Европе туров нет, то и у нас, соответственно, тоже. А привозить артиста только на нашу территорию — финансово неоправданно.
— Новые концерты вы вообще не планируете?
— Почему же. Планируем. Сейчас активно «букируется» 23-24 гг. 90% концертов, которые запланированы на этот год, перенесённые с 2020-го и 2021-го. За эти два года многие музыканты выпустили альбомы, хотят ехать в туры. Так что мы активно «букируем».
— Можете назвать конкретные имена?
— Не люблю об этом говорить раньше времени. Часто так бывает, я только скажу что-нибудь, и агент артиста тут же получает более выгодное предложение, то есть больше, чем предлагаем мы. Поэтому до того, как мы подпишем договор, не буду называть имена.
— Наша страна из-за политических войн не стоит у мировых звезд в стоп-листе?
— Нет. Стоп-лист не на Россию, а на Европу. В марте у нас запланирован тур Maneskin. Даже если что-то у них отменится в Европе, мы надеемся, что к нам они приедут. Сложности есть с американскими артистами, с европейскими — проще. И лететь недалеко, и даже если у них всё закроется, к нам они могут прилететь. Для граждан некоторых стран нужны разрешения, подписанные Голиковой. Но с этим нет проблем, всё решаемо.
— Про Mаneskin у нас в стране мало кто знал, до тех пор, пока группа не победила на «Евровидении-2021». У вас есть уверенность, что они соберут полный зал?
— Если бы менеджмент группы не попросил нас притормозить продажу, мы бы продали все билеты за 10 минут. А так продали, условно говоря, за 20. Это самый продаваемый коллектив, который у меня был за последние много лет. Правда, площадки у них пока не очень большие (Adrenalin Stadium, 7 тыс. зрителей — Ред.). Но есть ощущение, что можно было брать площадку и больше. Никто не ожидал такого спроса.
— Помимо западных артистов, вы занимаетесь концертами российских артистов, фестивалями?
— За время своей карьеры я работала чуть ли не со всеми российскими музыкантами. И мы продолжаем этим заниматься. Сейчас такое время. Поэтому мы подписали рамочное соглашение с Русской Медиа Группой — будем делать все их живые концерты не только в Москве и Питере, но по всей стране. Это очень большой объём. У нас есть альянс с PMI Show. Мы не отказываемся от работы с иностранными артистами. Но когда их нет, надо же что-то делать.
— Когда был жёсткий локдаун, чем вы занимались?
— Мы и ещё несколько людей из индустрии шоу-бизнеса потратили колоссальное количество сил, нервов и времени на создание Ассоциации КТИБО (Концертно-театральных и билетных организаций — Ред.), чтобы легче было выстраивать взаимоотношения с властью. Нам удалось пролоббировать постановление, которое не позволило нам окончательно пропасть. По закону, существовавшему до этого, мы обязаны были вернуть все деньги за отмененные (не нами) из-за пандемии концерты.
Ещё мы вместе с компанией T.C.I. сделали серию концертов Live&Drive (для автомобилистов, смотреть выступления можно было, не выходя из машины или стоя рядом с ней — Ред.). Это были чудесные концерты, мы получили море удовольствия! Но при этом попали на большие деньги. У нас была шикарная площадка в Лужниках на 6-7 тыс. человек, которую мы расчертили на квадраты под машины. И артисты были прекрасные — The Hatters, Леонид Агутин, Баста, «Сплин», Диана Арбенина, «Машина Времени» и др. Это был новый для нашей страны формат (мы его заимствовали у Америки), и нам просто не хватило времени «для разбега» — 4 уик-энда по 3 концерта всё-таки мало для того, чтобы люди привыкли. На последних концертах у нас уже был биток. Но на первые выступления были проданы не все билеты.
Люди, соскучившись по живым концертам, уходили после них в таком прекрасном настроении! Поэтому не жалеем о неудачном финансовом результате.
А следующие полгода мы готовились к тому, чтобы заработать в полную силу в 2021-м году. Знаете, перенести концерты — это не так просто. Недостаточно просто объявить новую дату. Нужно со всеми договориться, всё переделать. Только мы решили, что с осени 2021-го года всё начинается, всё снова отменилось. Поэтому стали искать новые возможности, договорились с РМГ. Это всё тоже очень длинный процесс. Сейчас ведем переговоры с ещё одним большим холдингом. Самое главное — пытаемся наладить отношения внутри индустрии, для чего и была создана ассоциация КТИБО. Не думала, что будет так сложно.
— В чём главная сложность?
— В нашем бизнесе большинство людей молодых. Откуда в них такое советское наследие — что за них кто-то должен всё сделать?! Люди, которые не являются членами этой ассоциации, мне заявляют: «А нам надо, чтобы было вот так-то…» При этом сами палец о палец не ударили и ничего делать для этого не хотят. Приходится как детям объяснять, как всё работает на практике. И потом в этом бизнесе все были одиночками и не привыкли ни с кем и ничем делиться.
— Все считают друг друга конкурентами?
— В любой индустрии все друг другу конкуренты. Но есть же общие задачи. У нас концертно-театральная деятельность никогда не была индустрией. И даже сейчас не все ещё поняли, что без объединения сложно выжить в эти непростые времена. Наша задача состояла в том, чтобы нас услышали и поняли, что мы существуем.
— Это что-то типа профсоюза?
— Да, это прообраз профсоюза. Мы хотим, чтобы государство не просто нас услышало, но и помогало. Потому что мы — колоссальный ресурс для молодёжи. Не надо думать, что если нас не будет, не будет концертов, то все будут ходить в Большой и Малый театры. Сегодня мы работаем в очень тесном контакте с Роспотребнадзором. Это мы добились разрешения проводить концерты с 70% заполняемостью зала. Если ситуация улучшится, то нам в этом году разрешат проводить со 100%.
Ведём переговоры с правительством о материальной помощи. По большому счету мы — самая пострадавшая индустрия. Нам в течение двух месяцев давали МРОТ. И больше не помогли ничем. И нам до сих пор нельзя работать в полную силу. Мы, в свою очередь, принимаем в ассоциацию всех, кто работает в белую, платит налоги.
Я занимаюсь организацией зрелищных мероприятий с 1987 года, прошла все стадии и хорошо понимаю, какие существуют проблемы. В тех же регионах от страха, как бы чего не вышло, вообще всё запрещают. Поэтому общаемся с администрацией президента, вице-губернаторами, отвечающими в регионах за культуру, договариваемся.
— Помню, в прошлом году за несколько часов до открытия запретили фестиваль «Дикая мята» в Тульской области, который проводит мой товарищ Андрей Клюкин.
— Да, бывают и такие перегибы. Поэтому и нужна ассоциация. Пока решаем с Роспотребнадзором часть проблем в ручном режиме. Процесс небыстрый, но есть подвижки. А первое время творился абсолютный беспредел — просто закрывали площадки на 90 дней и выписывали огромные штрафы. Мало того, что и так нет денег, ещё и три месяца невозможно было вообще работать.
— Бытовые райдеры (требования — Ред.) артистов сильно изменились в связи с пандемией?
— Поскольку в пандемию мы не проводили концертов западных звёзд вообще, никаких изменений не почувствовали. Не думаю, что они есть. Проблема в том, что ни одна страховая компания не страхует отмену концерта из-за пандемии. Поэтому вся ответственность ложится на промоутера. Если раньше это был рискованный бизнес, то сейчас это мега-риски. Накапливаются долги, которые исчисляются десятками миллионов рублей. Только у нашей компании отменилось 18 концертов. Они все должны были состояться в течение 2,5 месяцев. Всё было уже проплачено — гонорары, визы, реклама.
— В 2019-м году в интервью мне вы сказали, что самым дорогим артистом является рэпер Дрейк. А кто сегодня?
— Во всем мире ситуация такая же, как и у нас. Никто сегодня не знает, кто самый дорогой. По моим ощущениям, самый высокий гонорар сегодня у Rolling Stones. Все понимают, что это их последний тур (No Filter Tour — Ред.). Конечно, очень хочется, чтобы они напоследок заехали и к нам. И мы ведём переговоры. Но хорошо бы, чтобы кто-нибудь дал нам на это денег (смеётся). С коммерческой точки зрения тур Rolling Stones — очень неподъемный проект.
— А кто из наших артистов сегодня самый дорогой?
— Еще совсем недавно была группа «Ленинград». А сейчас я даже не знаю.
— Моргенштерн?
— Нет. Он ещё не приблизился по цене к большим артистам. Все всегда любят читать про деньги. Но я не люблю об этом говорить. Зачем людям нужно знать, сколько получает артист? Это закрытая информация не только у нас, во всем мире. Никто никому никогда не называет реальные цифры.
— Раньше мировые звезды приезжали в Россию на новогодние вечеринки. На эти праздники кто-нибудь из мировых звезд был?
— Ко мне никто не обращался. В прошлые годы приезжали и Дженифер Лопес, и Элтон Джон, и Стинг. Но есть артисты, которые принципиально не выступают на частных вечеринках — Depeche Mode или Эрик Клэптон, например. Ни за какие деньги.
— Спрос на какую музыку сегодня высок — рэп, рок, поп?
— Я все время на эту тему думаю. Потому что должна понимать, в какую сторону движутся запросы людей. По-прежнему колоссальный спрос на рэп-артистов. Но, как ни странно, на отечественных рэперов. Наши попытки привезти в Россию известных мировых звезд рэпа еще пока успехом не увенчались, если это не Эминем или Дрейк, которые уже давно не рэп-артисты, а поп-звезды. Растёт спрос и на хороший рок. По сути, Maneskin — это молодая группа Aerosmith. Ничего нового, старый проверенный глэм-рок. Imagine Dragons — это новые артисты, но играющие старую музыку. Мне кажется, спрос на рок-н-ролл сейчас пошёл вверх.
— С чем на ваш взгляд, связана популярность рэпа?
— Он популярен не только в нашей стране, а во всем мире. Раньше рок-н-ролл был социальной музыкой, теперь рэп. У молодёжи есть запрос на социальную музыку.
— А успех возрождённой группы «Кино» без живого Цоя вы как объясняете?
— Очень мало новых интересных артистов. Безрыбье. Без Цоя это, конечно, выглядит странно, но у группы «Кино» все-таки прекрасные песни, которые все знают. Мне интересно посмотреть, и как будет проходить тур группы ABBA с голограммами вместо живых участников. У них стартует тур в мае с Лондона. Посмотрим, насколько он будет успешным.
— Есть такой феномен, как вокалоиды — полностью компьютерные артисты, например, Мику Хатцуне (голос ей дали так называемые «доноры»). Она поёт под аккомпанемент живых музыкантов и собирает полные залы в Японии.
— Это все очень индивидуально для каждой страны. В Японии такое любят. А вас не поражает популярность звезд кей-попа? Я разговаривала с очень крупным агентом из компании СAА. Он говорит: «У меня трое детей. Они мне выносят мозг, мы едем в моллы и скупаем тоннами мерч каких-то кей-поп артистов». Люди сходят с ума. Гонорары корейской группы BTS сравнимы с гонорарами Rolling Stones.
— А как вы относитесь к онлайн-концертам? Не заменят ли они в будущем живые выступления?
— Онлайн-выступления — вынужденная мера. Многие не ходят на концерты не потому, что есть ограничения, а потому, что просто боятся заразиться. Этот формат будет существовать. Но поход на живой концерт это не заменит. Для чего люди ходят на живые концерты? За эмоциями. Ты можешь получить эмоции от онлайн-концерта или прослушивания музыки дома, но это другие эмоции. Компания Live Nation провела исследование, согласно которому есть большой спрос на отложенные живые выступления. Они выложили исследование в открытый доступ, после чего акции компании выросли в 5 раз (сейчас стоимость акции 113 долларов, в момент локдауна стоимость была 22 доллара). А за время пандемии компания не провела ни одного концерта.
— Недавно Брюс Спрингстин продал свой каталог за рекордную для шоу-бизнеса сумму — 500 млн долларов. До этого Боб Дилан продал права на свои песни за 300 млн долларов. Зачем в эпоху, когда можно слушать музыку бесплатно в Youtube, скупать каталоги за безумные деньги?
— Покупают из-за цифровых прав. Компании считают, что спрос на песни Дилана и Спрингстина будет еще, как минимум, 100 лет. Рано или поздно вложения отобьются. Правда, в России Спрингстин так и не стал музыкантом, на которого есть спрос. Мы хотели его привезти в Москву, но максимум, что он может тут собрать — «Крокус» (6 тыс.). А концерт Боба Дилана в Питере в 2008 году стал самым позорным в его карьере. Когда он вышел на сцену Ледового дворца, в зале было 3 тысячи человек. Мы стояли с его агентом за кулисами, и, уже покидая сцену, проходя мимо нас, Боб сказал: «Это мой самый позорный концерт». Он имел в виду, конечно, количество людей. Такая же история была с московским концертом Eagles в 2001-м в СК «Олимпийский».
— Вы можете объяснить феномен Rolling Stones? Почему есть спрос на этих «стариков», из Мика Джаггера и Кита Ричардса песок сыпется.
— Со всех музыкантов так бы «сыпался песок» как с Джаггера и Ричардса. Мик Джаггер по-прежнему скачет по сцене, как и 50 лет назад. Они, как и Пол Маккартни — легенды. Люди хотят прикоснуться к легенде. На концертах таких возрастных артистов очень разная аудитория, очень много молодежи. Это любовь, привитая им родителями. Сейчас вообще «олдскульная» музыка в моде.
— В финале беседы не могу не спросить вас вот о чем. Вы выступаете продюсером телевизионных фильмов вашего супруга Владимира Познера и Ивана Урганта. Что удалось снять за время пандемии?
— С тех пор, как мы сняли первый фильм из этого цикла «Одноэтажная Америка», а это случилось в 2005-м году, прошло почти 17 лет. Последний фильм про Японию имел безумный рейтинг и долю. Сейчас мы сняли фильм о России.
— С одной стороны, неожиданно, с другой — объяснимо. Границы закрыты. И все мы вынуждены путешествовать по своей стране.
— Это была идея Вани Урганта. В пандемию мы собрались и стали думать, что делать дальше. Фильм про Японию вышел в январе 2020 года. Я предложила сделать фильм о Турции, это всё-таки важная для нас страна. А Ваня предложил: «Давайте поплывем по Волге на корабле». И мы всё прошлое лето и осень плавали по Волге. Посмотрим, что получится. Все считают, что это будет либо мега-успех, либо мега-провал. Одно дело рассказывать россиянам про иностранцев, другое — про своих. У нас же не географические и не туристические темы. Идея фильма — поиск русского характера. Владимир Владимирович решил, что жители выбранных нами волжских городов (Волгоград, Саратов, Самара, Казань, Нижний Новгород, Кострома, Городец) — это наиболее репрезентативная выборка. Это большие города, за исключением Городца, там много всего намешано. Очень надеюсь, что осенью этого года фильм будет готов, а когда его покажут, зависит от Константина Львовича (Эрнста — Ред.). Но фильм про Турцию мы, надеюсь, всё же снимем.