28 августа актрисе Наталье Гундаревой исполнилось бы 75 лет. Зрители её обожали. И были готовы пушинки сдувать с народной любимицы. И если бы сама она хоть иногда себя жалела и давала себе передышку, не ушла бы так рано — в 56 лет.
Тревожные «звоночки» появились задолго до инсульта, произошедшего в 2001 году, после которого актриса уже не вернулась на сцену. В 1990-х ей не раз вызывали за кулисы скорую. Однажды на гастролях Гундаревой стало настолько плохо, что спектакль прервали. Приехала медицинская бригада, сделали укол. Предупредили: если выйдете сейчас на сцену, может случиться трагедия. Но Гундарева и слышать не хотела об отмене спектакля. Тогда доктор, понимая, чем всё может закончиться, вышел к зрителям... Спектакль не стали доигрывать, и билеты в тот вечер никто не сдал. В тот раз публика в прямом смысле слова спасла актрису и завалила цветами машину, на которой уехала их любимица.
А она все так же без оглядки выпускала премьеру за премьерой, ведь зрители в кассе театра Маяковского задавали лишь один вопрос: «А Гундарева будет?» То, как на самом деле ей было плохо, она расскажет незадолго до смерти: «Я прыгала на сцену, словно топилась, и после спектакля сердце было как у гончей собаки — дышать не могла». А ведь ещё были съемки, когда за год могло выйти до семи картин с её участием. Актёрство было способом её существования.
На бриллианты смотрела издалека
А к деньгам она была равнодушна. И не жалела их, помогая другим. Однажды у её молодой коллеги по театру актрисы Натальи Щербаковой вытащили из сумки кошелёк с зарплатой. Многие сочувственно кивали головами, а Гундарева, не раздумывая, отдала половину своей зарплаты со словами: «Не вздумай возвращать!» А когда в начале 90-х была депутатом в Госдуме, всю свою зарплату, а она была в разы больше её оклада в театре, перечисляла в фонд для неимущих пожилых артистов.
При этом, как многие женщины, любила драгоценности, но — издалека. Могла зайти в ювелирный, примерить дорогое украшение. И уйти. Потратить на себя такую огромную сумму ей не позволяла совесть. Но когда кольцо с бриллиантами и сапфирами преподнёс супруг, актёр Михаил Филиппов, она носила его, сияя от счастья. Филиппову ради царского подарка пришлось продать машину. В этом третьем — и последнем — браке Гундарева была по-настоящему счастлива почти 20 лет.
Первым мужем актрисы был режиссёр Леонид Хейфец. Их брак продлился шесть лет. Вторым супругом стал актёр Виктор Корешков. А вот детей не появилось ни в одном из союзов. Хотя в первом браке Гундарева могла стать мамой. Но беременность в 1973 году совпала с предложением сыграть в фильме «Осень». И она выбрала кино. Больше иметь детей прославленная актриса уже не могла. И тот свой поступок всегда вспоминала с горечью и раскаянием.
Башни Кремля под окном
А детей Гундарева любила. Когда она сыграла мать 10 детей в фильме «Двадцать лет спустя», зритель верил каждому её взгляду, вздоху. Сама она признавалась, что старалась повторить в этой роли свою маму, с которой они были близки всю жизнь. После развода родителей Наташа жила с мамой в коммуналке в районе Таганки, где на 43 квартиры был один-единственный умывальник. Позже переехали в Кривой переулок, что рядом с Красной площадью, — занимали комнатку под крышей старого здания. У них не было часов. В то время это было роскошью. Время узнавали, глядя из окна на Спасскую башню Кремля. Школьные годы Гундарева вспоминала с юмором. Мол, физрук в спортзале ей кричал: «Гундарева! Не подходи к брусьям — сломаешь!» Но эта её упитанность не помешала записаться в кружок бальных танцев, а параллельно — в секцию баскетбола и лыжную. А главным увлечением школьницы стал ТЮМ (Театр юного москвича). Она так играла в детских спектаклях, что у зрителей было ощущение, будто профессиональная артистка — а Наталья всегда выглядела взрослее своих лет, — случайно попала на одну сцену с любителями.
Неудивительно, что после окончания «Щуки» сразу четыре столичных театра были готовы распахнуть перед Гундаревой двери. Она выбрала театр им. Маяковского, где прослужила всю оставшуюся жизнь. Первую свою главную роль сыграла в пьесе Островского «Банкрот, или Свои люди — сочтемся», заменив уже прославленную Татьяну Доронину. Та позволила себе без согласования с Гончаровым отправиться в командировку в Западный Берлин. Гончаров «рубанул сплеча» и снял Доронину с роли. Роль Липочки оказалась вакантна. Молодая актриса за 10 дней ввелась в спектакль. А после главные роли пошли одна за другой. Доронина же из Маяковки ушла.
В горе искала радость
Каждая новая работа Гундаревой была событием. Известной на всю страну её сделало кино — «Здравствуй и прощай!», «Сладкая женщина», «Вас ожидает гражданка Никанорова», «Осенний марафон», «Одиноким предоставляется общежитие»... При этом «проходных» ролей не было. Халтура и Гундарева не монтировались в принципе. У неё был такой авторитет в актёрской среде, что однажды, когда со свойственным ей юмором на одном из мероприятий она поддела Нону Мордюкову, — пошутила про её теплые отношения с певцом Юлианом, — Мордюкова лишь улыбнулась. «Если бы другая это сказала, я бы ей по роже дала. А Наташке нельзя, она хорошая». Зрителям могло показаться, что актёрская магия появляется у Гундаревой сама собой, без особых усилий. На самом деле, за кажущейся легкостью скрывалась работа на пределе возможностей. «Я играю, словно умирать собираюсь. Мне так привычней. Лучше», — признавалась актриса.
В 1984 году впервые за десять лет она на полгода пропала с экранов и сцены. Гундарева тогда пострадала в автоаварии по дороге на дачу. Швы на лицо неудачно наложили в подмосковной больнице, рана загноилась. Переделывали уже в столице. Но как только всё пришло в норму, она сразу приехала в театр... за рулём. Режиссёр Гончаров лишь покачал головой: «Такой характер».
В тот аномально жаркий и несчастливый для нее июльский день 2001 года актриса была на даче. Загорала, потом купалась в холодной Истре, затем занималась на тренажерах. И это всё при её-то резких скачках давления. Муж нашел актрису лежащей без сознания в кухне на полу. Драгоценные минуты, так важные после инсульта, были потеряны, когда актрису сначала отвезли в подмосковную больницу и лишь потом в Склифосовского. Почти год она провела в больнице. Училась заново ходить, разговаривать. Выхаживал Наталью супруг. Каждый день навещал, рассказывал, что в театре готовят к постановке «Братьев Карамазовых». Наталья перечитала роман Достоевского. В последнем интервью признавалась: постоянно возвращалась к фразе писателя «В испытаниях, в горе ищи счастье, радость». Она искала. Прочла всю «Библию», и не один раз. Ходила в больничный храм на службы. Вспоминала, что крестили её в детстве. И тот медный крестик, который почти стёрся от времени, хранила в специальном медальоне пуще своего бриллиантового кольца.
У неё ещё была надежда выйти на сцену. Но зимой 2002 года на прогулке с мужем Гундарева поскользнулась, упала, стукнулась головой о лёд. «Жёлтая пресса» засняла её сидящей в инвалидной коляске. То, как бесцеремонно вторгались в её личную жизнь, как выслеживали ради очередного снимка, стало для Гундаревой потрясением. И она закрылась от мира на два с лишним года. Её сиделка Ирина рассказывала, что за неделю до кончины актриса у всех попросила прощения. А накануне смерти рассказывала медсёстрам, что летала во сне. И спустя день улетела. Легко. Без мук.