Легендарная радистка Кэт из «17 мгновений весны» — её главная кинороль. Она могла бы сыграть и больше, но муж Андрей Миронов хотел, чтобы его Катенька продолжила рожать и была хранительницей домашнего очага.
На роль попала случайно
Екатерина Градова родилась 6 октября 1946 года в Москве в семье известного архитектора и актрисы — Георгия и Раисы Градовых.
Первая же большая роль в кино — Катя Козлова, она же радистка Кэт в «Семнадцати мгновений весны» — принесла молодой артистке всесоюзную славу. Хотя изначально она мечтала сыграть в другой картине, тоже ставшей легендарной. Градова пробовалась у Станислава Ростоцкого на роль в военной драме «А зори здесь тихие…» В соседней аудитории расположилась съемочная группа Татьяны Лиозновой. Градова сидела в коридоре после проб, там ее и приметила ассистент режиссёра и привела к Лиозновой. Татьяна Михайловна сказала: «Чего ты сидишь у Стасика Ростоцкого? Там одни девки будут на съемках и один мужик. И всё это будет в болоте все лето. А здесь у нас тихо, чисто». Тут же вызвали на совместные пробы Тихонова, «мы что-то с Вячеславом Васильевичем прочитали полушепотом перед камерой. Так я была утверждена роль радистки Кэт».
«Я на ней женюсь»
Как говорит Градова, на съемках «Семнадцати мгновений весны» у неё «появился муж». Это был её партнер по Театру Сатиры Андрей Миронов, никогда не ухаживавший за ней прежде. Хотя красивую большеглазую девушку он приметил давно, когда смотрел её выпускной спектакль «Женитьба Фигаро». В тот день Миронов сказал Гафту: «Я на ней женюсь». «Он ещё не знал моего имени тогда, — рассказывала Градова в интервью. — А когда узнал, так и вовсе решил, что это судьба. В 14 лет ему приснился сон, что у него жена Катенька и дочка Машенька».
«Андрей позвонил и сказал, что у него есть ко мне дело, — рассказывала Екатерина Георгиевна в одном из своих телевизионных интервью. — Я ему ответила: „Вы знаете, у меня нет времени, я снимаюсь“. — „Мне нужно сценарий вам передать“. Он приехал, сценарий не привез, привёз цветы. Мы погуляли, посидели в машине. Потом сидели между съемками. На следующий день он снова приехал. Ко мне подошла старушка, которая убирала на киностудии Горького: „Милок, к тебе там рвется один, говорит, что он жаних“».
Через неделю Миронов попросил Градову, чтобы она празднично оделась. Подъехал к её дому с машиной, полной цветов. Отвёз в загс на Кутузовском. Екатерина спросила: «А что мы тут будем делать?» — «Заявление подавать». — «А ты у меня не хочешь спросить? — «Не-а. Не хочу». А в квартире актрисы Миронов занавесил шторы, прикрепил булавками к портьерам свой огромный фотопортрет, взятый на Мосфильме, и подписал: «Теперь это единственный свет в вашем окне».
Как вспоминает Градова, руководитель Театра Сатиры Плучек, когда благословлял её в труппу, предупредил, что среди актёров есть любимцы женщин, похитители дамских сердец: «Ты смотри, будь осторожна. У нас в театре есть три беркута». Назвал в том числе Миронова. «Я так перепугалась, — призналась Градова в одном из телеэфиров. — Старалась от Миронова чуть подальше держаться и издалека на него смотреть. Но в нём были такой шарм, такое обаяние, такая трогательность! Андрей был невероятный».
«Вчера невесты не было!»
Знакомство с легендарными родителями Андрея стало для неё огромным стрессом. «Он привел меня к маме и сам весь трясся. У Марии Владимировны была педикюрша, поэтому она держала ноги в тазу. „Здрасти, барышня“». Миронова не знала, что сын придет знакомить ее со своей избранницей. «Мама, это моя невеста». — «Интересно, вчера ещё никакой невесты не было». Потом Мария Владимировна сказала: „Зиночка, почистите ноги теперь Кате“. И меня посадили в этот таз. Я сидела как на Голгофе. Меня всю трясло, я нервничала».
«Когда мы узнали, что я беременна, я хотела назвать дочь Марфой, если родится девочка, — в одном из интервью вспоминала Градова. — Андрей принёс мне щенка — я хотела собачулю. И сказал: „Вот тебе Марфушенька. Если будет дочка, то Маша“». Изначально Миронов хотел сына, но когда отвез жену в роддом, начал бить в ворота: «Никакого сына мне не надо, я его не потяну. Мальчишки все бандиты. Я хочу девочку». Узнав, что у него дочка, Миронов стоял под окнами роддома и пел песню Вертинского «Доченьки, доченьки мои». Потом уехал сниматься в картине «Итальянцы в России». Присылал супруге оттуда смешные письма и красивые детские вещи, «одел Машу всю в кружева, как принцессу. Он и ко мне относился очень бережно, как к ребенку, как к принцессе». В картине мира Миронова его принцесса Градова должна была беречь домашний очаг. Ему казалось, он женился на простой девушке, а не на знаменитой актрисе. А через несколько месяцев поклонники Градовой стояли под окнами, под дверью — такая слава обрушилась на его молодую жену после «Семнадцати мгновений весны».
«Творилось что-то дикое, — так характеризовала Градова выход фильма Лиозновой на экраны. — Стало проблемой появляться на людях. Я пыталась выбраться в гастроном. Говорила Андрею, что ему надо посидеть с Машенькой и я буду через час. На самом деле я возвращалась через 4-5 часов. Прихожу — стоит Ширвиндт с квадратным от ужаса ртом, Маша кричит, Андрюша спит. Меня все это время не отпускали зрители. Я расписывалась на майках, меня валили на прилавки. Это был очень тяжело, я не привыкла к такому».
Слава преследовала актрису всю жизнь. Миронов же говорил ей: «Я на звезде не женился, мне тут звезды не надо. Я хотел, чтобы у меня была нормальная семья». «Он мечтал, чтобы было много детей. Трое как минимум. Что полный дом друзей будет. „Я хочу, чтобы ты тут сидела в чистоте“. При моём актерском самолюбии мне было неприятно такое слушать», — признавалась позже Екатерина Георгиевна.
При этом артистическое дарование Миронов в ней признавал: «Не была бы талантлива, не женился бы». Но талант этот реализовать он ей не давал. Именно Миронов не пустил Градову сниматься в советско-чешском фильме. У неё уже был билет в Чехословакию, уже были сшиты костюмы. «Кто партнер? — спросил жену Миронов. — Высокий? Пробы про что были? Любовная сцена, говоришь?» Дальше он остановил машину и поставил условие: «У тебя, Катенька, дорога в один конец — или домой, или в Чехословакию». Свою семью он очень берег.
Градова и Миронов прожили вместе всего 5 лет. «То, что мы расстались, это моя вина, — считала Градова. — У меня тогда не было Бога в жизни. Я не понимала, что мне нужно в этой жизни учиться не роли играть, а нужно научиться говорить слово прости. И прощать, когда тебе это говорят. Расстаться было моим решением. Хотя женщина никогда не должна рушить брак, никогда. Я не имела права уходить. В Евангелии сказано: при измене имеет право уходить муж. Но не ребро. Как ребро может прогнать Адама?»
По словам Градовой, её настоящая жизнь началась с воцерковления уже после смерти Миронова: «В 33 года я крестилась, а в 38 стала думать: для чего я тут? Ну не для того же, чтобы жуткие слова чужие говорить со сцены, есть пить и переодеваться. Я виновата в том, что не смогла сохранить семью, я виновата в том, что не смогла его простить».