Однажды после концерта слушательница призналась певице, что обязана ей… жизнью. Умирая, она впервые услышала по радио: «Ты заболеешь — я приду, боль разведу руками. Все я сумею, все смогу. Сердце мое не камень».
Слова прозвучали в нужный момент и дали пациентке надежду — она стала поправляться, а потом пришла поблагодарить Валентину.
Другая женщина, услышав строки: «Что же понаделал ты, знал ли сам? А любовь-то лебедем — к небесам. Горько мне и солоно, милый друг, знала, будет больно мне наперед. Слова не промолвила поперек, из груди я вынула ту любовь, придавила глыбою в сто пудов», открылась артистке: «Ваша песня научила нас с мужем, как поступить. Мы поняли: наша судьба — прощать».
Подобных историй у народной любимицы, которая в эти дни могла бы отметить 75-летие, было немало. На каждом концерте зрители забрасывали ее записками-благодарностями: «Вы вернули меня к жизни», «Вы подарили мне новое понимание счастья». Не только женщины — мужчины не стеснялись быть сентиментальными: «Я думал, жизнь закончилась, а Ваш голос меня спас»…
У Толкуновой была армия поклонников. Ее обожали и даже обожествляли. Ну а как по-другому, если песни «нашей Валечки» помогали лечить душевную и физическую боль?
Она и вправду была особенной. Даром, что ничего специально не делала. Толкунова обходилась на сцене без длинноногих бэк-вокалисток и смазливых мальчиков. Ей не нужны были особый свет, дорогие декорации. Она не носила мини, декольте, не злоупотребляла (на деле: почти не пользовалась) косметикой. Естественная русская красота, длинные ухоженные волосы с неизменной ниткой жемчуга и концертное платье в пол — вот и все атрибуты ее сценического имиджа.
Хотя нет… Сначала все-таки голос.
«Где ты раньше был?»
«Я не могу иначе», «Носики-курносики», «Поговори со мною, мама», «Стою на полустаночке», «Кабы не было зимы», «Где ты раньше был», «Если б не было войны»… Те, кто хоть раз слышал эти песни в исполнении Толкуновой, забыть их уже не смогут. Ее тембр голоса был сравним с «голосом» флейты, или даже жалейки, о которой она сама же и пела.
Что еще важно: за сорок с лишним лет на эстраде Толкунова умудрилась ни разу не попасть в скандальную или просто некрасивую историю. Единственный слух, который бродил среди поклонников певицы, был связан со Львом Лещенко: очень уж хотелось обожателям, чтобы два красивых и талантливых человека были вместе не только на сцене, но и в жизни. Однако у каждого была своя семья. Что не мешало коллегам дружить все годы. И, смеясь, рассказывать, что они муж и жена, а сын их – Полад Бюльбюль оглы.
Добрая, милая, душевная, отзывчивая, искренняя, родная… Такой представляли поклонники Толкунову, глядя на сцену или экран телевизора, и всякий раз удивлялись, как за три-четыре куплета она могла прожить судьбу:
«Где ты раньше был, где ты раньше был, что так поздно ко мне ты пришел? Где ты раньше был, целовался с кем? С кем себе самому изменял? Где ты раньше был, когда я с другим, с нелюбимым над пропастью шла?..»
В советское время журналисты чаще спрашивали артистов о творческих планах и о том, как работалось над песней. О перипетиях личной жизни звезд поклонникам приходилось лишь догадываться. Можно было еще пользоваться сплетнями или подкарауливать любимых артистов у подъезда. Толкунова всегда придерживалась правила не рассказывать о семье и близких. Фото мужа Юрия Папорова и сына Николая впервые появились в прессе только после смерти певицы. Хотя Иосиф Кобзон еще при ее жизни открыто говорил о неудавшейся женской судьбе Толкуновой. Сама Валентина Васильевна это отрицала. Все годы она делала вид, что у нее все хорошо, скрывая боль, депрессию, разочарование. Хотела быть по-женски счастливой, а сама много лет прожила соломенной вдовой и отчаянно боролась за любовь сына, которого защищала, баловала, но... не понимала.
«Чужой не сладок мед»
«Душа России», «хрустальный голос эпохи», «русская Джоконда» — так называли Толкунову. Она исполнила 800 песен, дала тысячи концертов. Для нее писали лучшие поэты и композиторы, которые чувствовали, что она, как никто, сможет спеть и про любовь, и про измену. Но – так уж получалось – в песнях отражалась и ее судьба.
Дважды певица официально выходила замуж. И дважды ее предавали. Юрий Саульский, в оркестр которого Валя пришла совсем юной, был очарован талантом и красотой. Но хватило его очарованности на пять лет. Автор «Черного кота» был невероятно влюбчив и всякий раз предпочитал жениться.
Это был первый удар. Для молодой, неокрепшей психики — просто нокаут. В одночасье Валюша осталась не только без мужа, но и без работы — оркестр распался.
Три месяца Толкунова боролась с депрессией на родительской даче. Чтобы вернуться в Москву «другим человеком». Позже ее близкие расскажут, что все и всегда она носила в себе, не вываливала на других проблемы, переживания. Для окружающих хорошо, для самого человека — вредно. Тем более, страданий на долю Валентины выпало немало.
Несколько лет после развода она была одна. Многие мужчины — высокопоставленные и не очень — пытались ухаживать за певицей. Валя боялась снова ошибиться, и только писателю, дипломату Папорову удалось растопить ее сердце.
В 31 год Валентина наконец стала матерью. Как она пела тогда «Носики-курносики», которую ей специально написали ко дню рождения сына, надо было видеть:
«Спят мои отчаянные парни,
Спят мои Титовы и Гагарины,
Носики-курносики сопят».
Толкунова вся светилась: наконец, у нее есть настоящая семья: любимые муж, сын...
Но и это счастье оказалось призрачным. Муж уехал в Мексику писать книгу о Троцком. Командировка затянулась на 20 лет (после смерти Папорова появилась информация, что он был разведчиком-нелегалом). И, хотя супруги поддерживали отношения редкими встречами и звонками, было понятно, что это уже не семья...
«Ах, как часто ищем счастье мы в чужом саду. В чужом саду, в чужом саду запретном. Ах, звездочка плывет, душа поет. Ну что же, Сережа, чужой не сладок мед. У тебя давно семья, мой милый, у меня семья…»
Как в омут с головой, Толкунова бросилась в роман с физиком Владимиром Барановым. Он продлился 20 лет. Но уйти от дочери и жены Баранов так и не смог. Умер в 66, получив в Чернобыле большую дозу облучения.
«Растила, как могла»
Все мужчины певицы были старше ее, все были талантливы и умны. Один помог стать профессиональной певицей, от второго она родила сына, п с третьим была счастлива... украдкой. Все 20 лет влюбленным приходилось скрывать отношения. Толкунова даже не пришла на похороны Баранова — не хотела травмировать семью.
И ни один мужчина не смог сделать Толкунову по-настоящему счастливой. Простив их всех, она оставила надежду на того, кто по определению не мог предать, — на сына. Но и тут не получилось... Коленька лишь добавил артистке хлопот. Да еще каких! Не дай бог никому!
«Ты чти, сыночек, мать, что жизнь тебе дала. Не надо упрекать, растила, как могла. Не обижай ее, ведь мать всегда смолчит. А улыбнешься вдруг, и сердце застучит. От одиночества не дай ей закричать. Какая ни на есть, запомни: она — мать».
Самым близким и родным человеком для певицы всю жизнь оставалась мама Евгения Николаевна. Валентина брала ее с собой на концерты и гастроли, отправляла в путешествия. После войны семья жила бедно. Теперь певица хотела, чтобы близкие ни в чем не нуждались. И работала на износ.
Мать была главным критиком и советчиком певицы. Услышав, как дочь впервые репетирует с Владимиром Мигулей: «Поговори со мною, мама, о чем-нибудь поговори, до звездной полночи до самой, мне снова детство подари», она не сдержала слез: «Эта песня понравится всем мамам». И оказалась права.
Последние годы Толкуновой были особо тяжелыми. Смерть любимого, серьезные проблемы с сыном, изменившаяся эстрада, где ей уже не было места (неформат), возвращение и тяжелая болезнь мужа, которому пришлось нанять сиделку... Все это не могло не отразиться на здоровье, хотя жалоб от Толкуновой никто никогда не слышал.
Она до последнего гастролировала, записывала песни. Старалась успеть как можно больше и не вспоминала про поставленный когда-то страшный диагноз. После мастэктомии артистка бросила ходить по больницам. Уверовала, посещала святые места, исполняла духовные песни. Она даже обвенчалась с мужем, услышав от кого-то, что так нужно, чтобы сын был счастлив...
Иначе она не могла. Жила для слушателей, для своих близких. А когда снова обратилась к докторам, было уже поздно — местастазы распространились по всему организму, появилась опухоль в мозге.
В 63 года Валентина Васильевна ушла в другой мир, так и не успев многого, о чем мечтала. Муж Юрий пережил ее на полтора месяца...