На протяжении всех этих лет Якубовича регулярно спрашивают: «Не надоело?» На что он каждый раз терпеливо отвечает, что надоесть ему это не может, поскольку именно в своей работе он черпает заряд жизненной энергии и здоровья. О том, от чего же устаёт известный шоумен, как отдыхает и какие небылицы о нём сочиняют, Леонид Якубович рассказал корреспонденту «АиФ. Здоровье».
В удовольствие
Сергей Грачёв, «АиФ. Здоровье»: Леонид Аркадьевич, вас, наверное, часто спрашивают о том, не устали ли вы столько лет вести «Поле чудес», не надоела ли вообще вам работа, цель которой создавать людям хорошее настроение?
— У меня есть одно правило: если ты можешь заниматься тем, что тебе действительно нравится, занимайся именно этим! Я всю жизнь получаю удовольствие от того, чем занимаюсь. Любая работа, за которую я когда-либо брался, в итоге приносит мне радость.
— Работа в удовольствие — это, конечно, здорово! А что для вас является отдыхом?
— Для меня отдых в традиционном для большинства понимании — это настоящее мучение. Близкие, друзья знают, что отдыхать со мной практически невозможно. После пяти минут безделья на пляже я готов удавить и себя, и окружающих. Мне всё время надо куда-то бежать, ехать, что-то делать, искать, где тут можно полетать, покатать что-нибудь, подвигать... В конце концов я уж лучше тихо в номере запрусь и сяду за лист бумаги.
— А к собственным юбилеям вы как относитесь?
— Отвратительно...
— Это почему?
— Я был на многих юбилеях в своей жизни и понял, что они у меня вызывают отторжение. Все говорят какие-то необязательные слова, причём часто абсолютно неискренние, плоские. Произносят тосты только потому, что так надо... Всё это производит какое-то удручающее впечатление. Самые тёплые, самые искренние слова говорят обычно не на юбилеях, а на похоронах, когда человеку по большому счёту эти слова-то уже и не нужны. И цветы практически те же самые приносят, только с другими лентами. Вот я и подумал: ну придут на моё 70‑летие люди, наговорят кучу всего, а когда я умру, что они говорить будут? Повторяться? На фига это надо... (Смеётся).
Сколько стоит лошадь?
— Вы как-то недавно сказали, что очень устаёте от негатива, который бесконечно льётся с экрана. А от чего вы устаёте ещё?
— От лжи... От неискренности. Я обратил внимание, что как только по телевизору люди, по крайней мере из тех, что вокруг меня, видят какое-то интервью, «говорящую голову», они переключают канал... Просто людей столько раз обманывали с телеэкрана, что у них уже выработался рефлекс: лучше не слушать, лучше переключить, не заниматься саморазрушением своего психоэмоционального здоровья.
— Но здоровье, раз уж речь зашла об этом, — это ещё соответствующего уровня медицина. Разве нет?
— Медицина — это одно из слагаемых. Если ты ведёшь здоровый образ жизни или пусть даже тебя заставляют его придерживаться — врачи тебе могут особо и не понадобиться. То есть я говорю о том, что если изначально инвестировать в здоровье детей больше денег, времени, сил, то на медицину можно будет тратить меньше.
— Инвестировать в здоровье детей можно по-разному: вы имеете в виду детский спорт?
— И его в том числе. Кружки, секции, спортклубы — всё это стало очень дорогим удовольствием. А с конным спортом так вообще поразительная история. Ты, например, не можешь участвовать в соревнованиях, будь хоть кандидатом в мастера спорта, если у тебя нет своей лошади! Нормально?! Даже клуб не может выставить тебя на своей лошади. Вот что это?!
— Задумался, сколько же стоит лошадь-то в среднем?..
— От ста тысяч долларов — и это не самая дорогая и породистая лошадь, а вполне обыкновенная. Не забывайте ещё и про то, что час занятий с тренером стоит минимум сто долларов. Ну какая среднестатистическая семья может себе это позволить?
Повод для раздражения
— Вы говорите, что телевидение у вас, как и у многих, доверия не вызывает. А прессу вы читаете?
— Преимущественно в самолёте. Мне интересно читать, когда это вкусно написано. Это как с хорошей книгой или едой. К сожалению, сейчас чаще всего, читая о себе, о людях, которых я хорошо знаю, послевкусие, мягко говоря, остаётся не самое приятное. То, что читаю, удивляет порой до крайности.
— Ну вы вроде бы не самый любимый объект жёлтой прессы. Что же такого о вас сочиняют?
— Как ни странно, много чего... Написали, что загадочным образом я похудел на 32 кг, хотя это враньё. Откуда-то взяли и растиражировали везде и всюду, что рост у меня 168 см, что тоже бред. Пишут, что мой дом стоит 7 млн долларов — и это, к сожалению, тоже неправда. Если бы он столько стоил, я бы давным-давно его продал. (Смеется.) К тому же, если верить прессе, этих домов у меня в Подмосковье не то шесть, не то семь штук! А ещё и два личных самолёта в придачу! Представляете?!
— А я как-то читал, что вы вообще умерли...
— Что я умер, писали три раза — обычное дело уже, хотя я совершенно не понимаю, как можно сочинять и писать весь этот бред. Настолько это противно, настолько надоедает, что, когда мне на стол кладут очередную кипу жёлтой прессы, мне уже даже неинтересно её листать.
Полёты — как наркотик
— Не могу теперь не спросить вас о том, какой у вас действительно рост и на сколько вы похудели?
— Рост у меня 173 см, а похудел я на 25 кг. Четыре раза в неделю я по два часа провожу на теннисном корте, жму от груди 70 «кило», сплю по четыре часа в сутки.
— И что вы делаете ночами, если не секрет?
— Пишу... У меня уже норматив своеобразный выработался — 15–20 страниц. Другое дело, что половину я выкидываю, к чёртовой матери. Ну и по-прежнему особое место в моей жизни занимают полёты. Это страсть, наркотик...
— Кстати, вы же довольно давно и плотно увлекаетесь пилотированием самолётов. У меня наивный вопрос: что это вам даёт, зачем это надо?
— Там, над облаками, держась за рукоять штурвала, испытываешь совершенно удивительное, абсолютно неземное состояние. Это какая-то наркомания, во всяком случае я не могу жить без полётов. Мне они часто снятся. Порой едешь ранним утром на аэродром и думаешь: «На черта тебе всё это надо?! Снег, дождь, холод, темнота... Люди спят ещё, а ты куда-то тащишься». Но пока этого не испытаешь — не поймёшь.