После разгромного разоблачения культа личности в Советском Союзе, казалось бы, повеяло духом свободы. Творческая интеллигенция понадеялась, что все вскоре изменится и запреты, ранее установленные Сталиным, падут. Но не тут-то было. Через несколько лет 4 мая 1961 года Президиум Верховного Совета РСФСР принял Указ об усилении борьбы с тунеядством.
оБОРЗевшие
До этого указа с теми, кто не в поте лица трудился на благо государства, тоже боролись, но «под раздачу» попадали в основном побирушки. В 1951 году было издано отдельное постановление Совета министров СССР о борьбе с нищенством. После того как были рассекречены архивы, стали известны масштабы этой борьбы. Так, в 1951 году были задержаны более 100 тысяч попрошаек, в 1953-м эта цифра уже составила 182 тысячи. Примечательно, что 70% этих нищих были инвалидами войны.
По новому указу от 1961 года тунеядцем считался тот, кто официально не был трудоустроен больше чем четыре месяца в году и мог понести уголовную ответственность за свою праздную жизнь. Тунеядство по этому указу подразделялось на бродяжничество, попрошайничество и «ведение иного паразитического образа жизни». Под последний пункт как раз и попали некоторые персоны из творческой интеллигенции.
Председатель КГБ Александр Шелепин активно поддержал этот указ на XXII съезде ЦК КПСС: «В отношении паразитических элементов, всех тех, кто живёт за счёт народа, законы должны быть суровы, ибо указанная категория лиц — это наш внутренний враг».
Тех, кого считали тунеядцами, гнобили публично — в газетах, на радио, в литературе, даже на улицах развешивали плакаты: «Тунеядцы — наши враги. Хлеб трудовой от них береги!» Бдительные граждане с удовольствием стучали на соседей, которые не были официально трудоустроены.
Для тунеядцев даже появилось отдельная аббревиатура — БОРЗ. Она обозначала лицо «без определенного рода занятий». Вслед за этим в народе людей, кого считали тунеядцами, стали обзывать «борзыми».
Горячие аплодисменты честными рабочими руками
Среди интеллигенции первым — и самым «борзым» — стал Иосиф Бродский. Его нежелания включаться в «трудовые стройки коммунизма» могли бы и не заметить, но Бродский попал в поле зрения КГБ, когда помог своему товарищу передать на Запад одну антисоветскую рукопись. И 29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» вышла разоблачительная статья под названием «Окололитературный трутень». Её написали трое авторов, среди которых был и капитан КГБ в отставке. Понятно, что трутнем здесь был обозначен Иосиф Бродский. В статье говорилось, что писатель является паразитом в обществе, так как он якобы нигде не работает. У Бродского действительно не было официальной работы, но он печатался и получал какие-то гонорары за свой труд. Это не посчитали смягчающим обстоятельством, и в январе 1964 года писателя арестовали и дали ему максимально суровое наказание по статье за тунеядство — пять лет принудительного труда в совхозе деревни Норинская Архангельской области. Общество такой приговор встретило с пониманием, если верить тому, что писала пресса тех лет: «Постановление суда было встречено горячими аплодисментами людей с честными рабочими руками». Но Бродский пробыл в ссылке не пять лет, а полтора года — его друзьям и коллегам удалось заступиться за писателя и вернуть его в Ленинград, где Корней Чуковский помог ему устроиться на работу в комитет переводчиков при Союзе писателей.
Ранение сломало жизнь
Актер Николай Годовиков, тот самый Петруха из «Белого солнца пустыни», целый год по статье за тунеядство пробыл в Ленинградском исправительном учреждении УС-20/7. У Годовикова не было профессионального актерского образования, по своей специальности он был слесарем, но кино манило его, да и кинематографисты не раз приглашали талантливого паренька на съемки. Но в конце 1970-х Годовиков остался без работы. Он получил травму — сосед по коммуналке ударил его «розочкой». После больницы пошел устроился работать на завод, но ранение давало о себе знать, здоровье не позволило ему продолжать трудиться в цеху. Годовиков уволился и очень быстро попал в суровые объятия советского закона.
Тут, как говорил сам актер, с ним злую шутку сыграла его популярность. Участковому очень не нравился актер, он ему сильно завидовал и говорил об этом в глаза: «Ты тут в кино, понимаешь, снимаешься, живешь один в 25-метровой комнате, а я с семьей на 18 метрах теснюсь. Но если захочу — посажу тебя». И посадил, как только узнал, что Годовиков ушел с работы. И довольно быстро заселился со своей семьей в комнату актера.
После освобождения Николай Годовиков долго не мог устроить свою жизнь, он бомжевал, дважды отсидел за воровство, но в конце концов встретил женщину, которая вытащила его из этой страшной жизненной круговерти.
Объяснение тунеядца
Писателю Владимиру Войновичу отчасти повезло. Его пытались «прищучить» по статье о тунеядстве, но все никак не выходило. Войновича, после того как он выступил в защиту писателей-диссидентов и публично ратовал за права человека, исключили из Союза писателей. С тех пор к нему постоянно наведывался участковый и каждый раз пытался узнать, где же товарищ Войнович работает. Писатель каждый раз отвечал, что работает дома за своим письменным столом, а результаты его работы публикуются по всему миру.
Об этих беседах с участковым Владимир Войнович даже написал рассказ под названием «Объяснение тунеядца». В нем он рассказал, как участковый вытребовал у него объяснительную, которую писатель ему и выдал: «В ответ на запрос участкового уполномоченного объясняю, что мои книги издаются на многих языках во многих странах мира и, как всякий известный писатель, я зарабатываю достаточно, чтобы содержать себя и свою семью. Данное объяснение считаю исчерпывающим. Член-корреспондент Баварской академии изящных искусств, член Международного ПЕНклуба, почетный член Американского общества Марка Твена». Участковый объяснительную забрал, но лифтершам наказал следить за Войновичем, объясняя, что в подъезде живет «опасный и коварный враг».
Статью о тунеядстве Владимиру Войновичу все-таки приписать не удалось, но КГБ удалось гораздо больше — Войновича выслали из СССР и лишили советского гражданства.