Александру Збруеву 31 марта исполняется 85. Но он по-прежнему выходит на сцену «Ленкома», которому посвятил уже больше 60 лет.
Сегодня у народного артиста — три названия в репертуаре. А какие авторы! Островский, Чехов, Гоголь… Но говорить ни о прошлом, ни о настоящем народный артист не хочет. Прошли те времена, когда с ним можно было запросто сидеть на веранде его «ТРАМа» и беседовать «за жизнь». В этих разговорах были и философия, и мудрость. А многие мысли Александра Викторовича актуальны и сегодня. Несколько неустаревших монологов артиста aif.ru публикует в день рождения юбиляра.
«Нас так часто предавали»
— Когда-то всех своих товарищей в арбатском дворе я легко называл друзьями, потому что знал: на них можно надеяться, они не предадут, это — моя защита. Теперь у меня есть добрые приятели, коллеги, с которыми сложились хорошие отношения. Но — не друзья. Актерская профессия ведь особенная. Здесь постоянно возникает вопрос: «Почему он, а не я?» Здесь нормой становятся такие качества, как самолюбие, ревность, честолюбие, тщеславие, даже зависть. А с ними сложно приобрести друзей. Мне, к слову, непонятны разговоры о белой и черной зависти. Зависть, она и есть зависть. Хотя, может, дело и не в профессии. Вы правы: сегодня каждый надеется только на себя. Мы перестали доверять окружающим. Да и потом, нас всех (в частности, мое поколение) так часто предавали, что я уже и не рассчитываю встретить человека, который мог бы быть моим другом. К тому же с возрастом становишься более требовательным к тем, с кем общаешься. Ждешь защиты, помощи, а часто получаешь… равнодушие. Мне кажется, сегодня люди уже не ищут себе друзей.
«Может, написать вашему главному?»
— Не хочется говорить банальности о зависимости профессии, однако от того, видит ли тебя главный режиссер в очередном спектакле, доверяет ли он тебе, хорошо ли к тебе относится, зависит твоя судьба в этом театре. К слову, когда мне долго не давали новых ролей, в «Ленком» приходили письма от поклонников: «Почему вы не играете? Может, написать вашему главному?» Смешно… Хотя многие талантливые люди погибли из-за того, что не играли или играли не то, что соответствовало их таланту. Но много и актеров средних способностей, которые случайно забираются на самую вершину.
Большую роль играет случай. И то, готов ли ты к нему. Не верьте рассказам о том, что актера остановили на улице и предложили главную роль в Голливуде. Так не бывает.
На «народного» зритель смотрит иначе
— Когда за фильм «Ты у меня одна» мне не дали «Нику», я заплакал. Было чудовищно обидно… Нет, нет, не возражайте, это была моя «Ника»! Точно! Другие номинанты были явно слабее… К сожалению, иногда премии присуждаются необъективно. Потом, правда, я получил свое на «Кинотавре» — приз за лучшую главную роль и в этой картине, и в «Бедной Саше». Для меня эти премии ничего, в сущности, не решают, зарплату в театре не прибавят. Но, во-первых, обидно, что хорошо сделанная тобой работа остается незамеченной. А во-вторых, есть общественное мнение. Как оно создается, известно вам, мне. Людям, которые приходят в театр, это неведомо. Поэтому, если в программке перед фамилией стоит словосочетание «народный артист», зритель подсознательно начинает смотреть на тебя другими глазами.
Мог бы сделать больше
— Убежден: актер не бывает счастливым. Он может быть удовлетворен своей работой. Не больше. У меня нет такого: дайте мне это сыграть, дайте то. Но, как любой артист, я тщеславен и честолюбив. Когда узнаю, что меня нет в хорошей пьесе, в которой хотел бы сыграть, огорчаюсь. Проходит время. И вдруг ловлю себя на мысли: а ведь хорошо, что я не занят в этом спектакле, есть время сниматься. Хотя… Без ложной скромности скажу: и в театре, и в кино мог бы сделать значительно больше.
«Мы все словно в танке»
— Актерская специализация очень узкая. Мы все находимся словно в танке. Вроде бы ты должен быть образованным человеком, понимать музыку, живопись, литературу, хотя бы раз в три месяца бывать в консерватории, в музее. А выясняется — сегодня это не важно. Главное — быть в нужное время в нужном месте. И умным актеру быть необязательно. Ум, может быть, даже мешает. Ведь думающий актер на сцене и в жизни — это два разных человека. Многие очень известные люди не были умными, но при этом были суперталантливыми актерами.
«Не взлетел я высоко»
— Роль Ганжи, конечно, принесла дивиденды. Были еще «Мой младший брат» по Аксенову, «Два билета на дневной сеанс», «Одинокая женщина желает познакомиться», «Ты у меня одна», «Бедная Саша». Вроде, и фильмы популярные, и зрителя зацепили. Но снимался-то я значительно больше. А среди картин нет такой, с которой бы ассоциировалось мое имя. У Самойловой — «Летят журавли», у Кузнецова — Сухов. А попросите вон девушку назвать мои фильмы — дай бог, один-два вспомнит. Ну, не взлетел я высоко!..
Если бы начать все с нуля, актером не стал бы. Что хорошего дала мне профессия? Узнаваемость? Это тщеславие.
Отказался сниматься у Рязанова
— Неприлично говорить, что я отказался сниматься у Эльдара Рязанова. Он — один из классиков. А я кто такой?.. Но после съемок в «Бедной Саше» сценарий «Тихих омутов» мне не приглянулся. Казалось, роль не моя. Мне даже удалось убедить Рязанова, что главный герой — не я. Он пытался настаивать, но я остался при своем мнении и предложил попробовать Андрона Кончаловского или Сашу Абдулова. В результате Саша и снялся.
Сказать режиссеру, что мне не нравится сценарий, что это чудовищно — все равно, что сказать женщине: «Вы такая некрасивая!» Ее можно не просто обидеть, но и убить. Я хочу оставаться деликатным человеком. Даже если мне что-то не нравится, своего мнения никогда стараюсь не навязывать.
Хорошие возрастные актеры брошены
— У нас забывают талантливых людей. Нет настоящих агентств. Казалось бы, зачем Де Ниро или Дастину Хоффману агенты? Их и так все знают и приглашают. Однако именно агентство о них заботится, оно продолжает подыскивать им работу. В России хорошие актеры в возрасте — брошеные люди. Разве что режиссер увидит кого-то на ТВ: «Ой, смотри, жив курилка! Да и выглядит хорошо, а ну-ка, вызовите его…» Грустно.
Уступил Янковскому Гамлета
— Когда Глеб Панфилов предложил мне роль Гамлета, то попросил, чтобы я поговорил с Янковским по поводу Клавдия. Но я-то знал, что ни на что, кроме Гамлета, Олег не согласится… Это был мой личный интерес: я хотел, чтобы этот режиссер поставил этот спектакль в этом театре. В моем театре, где я работаю много лет. И я уступил Олегу Гамлета…