«Я поцеловал сцену»
Великий Певец. Великий Гражданин своей страны. Великий Человек.
Лирический баритон ясной окраски, он исполнил песни, вошедшие в золотой музыкальный фонд СССР, - «Мгновения», «Где-то далеко», «Я люблю тебя, жизнь» и др. Иосиф Кобзон никогда не пел под фонограмму и всегда совестил коллег, обманывающих публику «липовым» исполнением. «Было бы здорово, если бы у нас, как в Китае, в Белоруссии, была введена уголовная ответственность за «фанеру», - говорил Кобзон в интервью «АиФ». - Чтобы певец знал, что за обман зрителя его заключат под стражу или подвергнут огромному штрафу».
В конце 1990-х он решил уйти со сцены. «11 сентября 1997 г. на сцене ГЦКЗ «Россия» дал прощальный концерт, который спокойно можно заносить в Книгу рекордов Гиннесса: он длился с 6 часов вечера до 7 часов утра, - рассказывал нам певец. - Я поцеловал сцену и покинул зал. Через три дня меня избрали депутатом Госдумы». Больше с гастролями по стране Кобзон не ездил. Но, если приглашали выступить на авторском вечере у кого-то из коллег или государственном празднике, никогда не отказывал. Пел, естественно, вживую. Иногда - едва живой. Из-за болезни, с которой боролся на протяжении последних 15 лет, он, бывало, терял сознание во время исполнения, и прямо со сцены его увозили на скорой.
Но певец не считал рак поводом не жить активной жизнью. «Есть такое выражение: «постельное привыкание к болезни», - рассказывал певец нашей газете. - Вот этого я не допускаю. Помню, прилетел из Германии после операции 19 марта 2005 г. и был очень слабым, совершенно разбитым… Но мне позвонили: «27 марта концерт, посвящённый годовщине внутренних войск МВД России. Мы просим вас выступить, очень ждём». Я (умирающим шёпотом): «Не могу…» - «Иосиф Давыдович, мы включим вам фонограмму». - «Не-ет!» И я пошёл на полусогнутых ногах. И пел… И понял, что вернулся к жизни, что мне срочно нужно ЖИТЬ! Если суммировать мою депутатскую, общественную и творческую деятельность, то теперь работаю гораздо больше, чем до болезни». И если раньше он находил время на компании, то с годами стал ко времени относиться как к большой ценности: «Господи, я не знаю, какой у меня жизненный ресурс, сколько мне ещё осталось, и я должен тратить время на пустое сидение за столом, на жратву эту и на не всегда искреннее общение с людьми? Не хочу!»
Кстати, возраст свой Кобзон не любил и не скрывал этого: «Только дураки говорят, что с годами пришли опыт, знания. Но лестницу, по которой ты не можешь взобраться, не обманешь! Я с радостью готов поменять свою мудрость на 20-летний возраст».
«Донбасс не отдадим»
«Когда шла война в Афганистане, туда ездили бригады актёров - нашей задачей было вернуть солдат в нормальное психологическое состояние, - рассказывала «АиФ» актриса Елена Драпеко. - Особенно тех, кто принял свой первый бой. Жутко было, конечно. В «зелёнке» - зарослях - прятались душманы, снайперы, оттуда шла стрельба. Иосиф Давыдович пел на склоне горы, его высвечивали прожекторами - никаких залов ведь в Афганистане не было, а послушать Кобзона хотели все наши военные. И он почти 4 часа стоял в свете софитов, хотя его могли в любой момент из «зелёнки» подстрелить. Кобзону, я считаю, надо присвоить звание Героя России за всё, что он сделал для страны». За эти концерты в Афганистане не платили - эти поездки считались шефскими. У Кобзона таких набралось девять.
Собственной жизнью Кобзон рисковал ещё не раз. В октябре 2002 г., когда террористы захватили более 900 зрителей мюзикла «Норд-Ост», он четыре раза отправлялся в этот ад на переговоры и вывел оттуда троих детей, женщину и иностранца. Способствовал приходу туда врачей, политиков, которым могли бы доверять террористы. Но мало кто знает, что с этими самыми детьми он спустя многие годы поддерживал отношения, встречался лично, знал их семьи, помогал поступить в вузы и т. п. Также без огласки Кобзон помогал многим детским домам. Не оставлял без опеки и своих соотечественников в Донбассе, откуда был родом. В феврале 2015 г. Евросоюз включил его в список лиц, которым запрещён въезд на территорию содружества. А он всё равно ездил в Донбасс с концертами, оказывал существенную гуманитарную помощь. «Простые люди только об одном меня и спрашивают: «Нас Россия не бросит?» - в интервью «АиФ» говорил Иосиф Давыдович. - Я отвечаю: «Никогда Россия вас не бросит!» Мы не позволим, чтобы Донбасс кто-то завоевал».
Свою активную гражданскую позицию певец и депутат объяснял просто - он патриот и хочет жить в великой стране. «Нас уже перевоспитать не получится, как это стремился сделать Горбачёв, - рассказывал он «АиФ». - Я часто бываю в республиках бывшего Советского Союза. Народ там как был, так и остаётся любящим своё Отечество - СССР. По моему мнению, это была самая большая ошибка - то, что разрушили великую державу, что дали возможность бесчинствовать тем людям, которые ничего не создавали, а только ломали».
Чтобы помнили
После двух недолгих браков с певицей Вероникой Кругловой и актрисой Людмилой Гурченко он наконец встретил Женщину всей своей жизни - Нинель Михайловну, на которой женился в 1971 г. «Меня всегда спасало присутствие рядом моей любимой жены, - признавался Иосиф Давыдович. - Мы уже много лет вместе, произвели на свет двоих детей, слава Богу. Смотрю на тех моих коллег, кто лишён семейного счастья, и мне их жалко. Неля не разрешала мне расслабляться, когда я ныл: «Ничего не хочу, мне плохо, я умираю». - «Тебя ждут друзья, дети. Ты ещё не увидел, какими будут твои внучки взрослыми. Тебе ещё надо их выдать замуж!» Внуками, кстати, его судьба не обидела: у него пятеро внучек (Идель, Полина, Мишель, Анита, Орнелла-Мария) и двое внуков (Михаил и Ален-Джозеф). Иосиф Давыдович в интервью «АиФ» подчёркивал: «Не надо мне этих родословных! Пускай они носят любую фамилию. Хотелось бы только, чтобы помнили, что у них был дед Кобзон».
Я был знаком с Кобзоном, но поверхностно. Иногда встречались на приёмах. Потом я пригласил его в программу «Познер» - пригласил, понимая, что у нас с ним совершенно разные политические, да и не только политические взгляды. Предполагал, что будет довольно серый, неинтересный разговор. И ошибся. Кобзон оказался очень интересным собеседником, человеком с продуманными принципами, которые он отстаивал твёрдо и убедительно, вызвав у меня уважение. И ещё: он был искренен.
Он, конечно, представлял собой эпоху, эпоху уходящую. Он был одним из последних её представителей на эстраде. К его репертуару можно относиться по-разному, но что совершенно бесспорно, так это то, что у него было своё лицо, он никому не подражал и этим выгодно отличался не только от многих своих коллег по цеху, но и от того сонма безликих и безголосых артистов, которые сегодня заполонили эстраду и поют «под фанеру».
Прощаясь с ним, прощались, осознанно или нет, с советской эпохой. Прощались с человеком, олицетворяющим её.