Надежду Киселеву, дочь дворянина и цыганки, уже в младенчестве называли истинной красавицей. Вот только имя Надя смуглянке с огромными черными глазами и длинными пушистыми ресницами ну никак не подходило. Да и мало кто использовал его в обращении, с юных лет все звали ее Лялей — от милой «лялечки» — и Черной (потому что была смугленькой).
Актриса по призванию
Ее мама, после переезда семьи в Москву выступавшая в цыганском хоре Егора Полякова, буквально жила на сцене, и актрисой Ляля стала еще совсем молодой. Когда не стало отца, мать много работала с хором в ресторанах. Ляля обычно крутилась за сценой, а когда девочке исполнилось 13 лет, она, что называется, расцвела: ее красоту не заметить мог только слепой. Конечно, такой бриллиант решили тоже задействовать в номерах: девочку посадили посреди хора «для красоты». И вот однажды мама Нади приболела и танцевать в тот день «Венгерку» было некому. Вот и упал взгляд на Лялю. И она станцевала, да так, что в ресторане посетители позабыли про свои тарелки и восхищенно взирали на сцену. Так она стала танцовщицей. Когда в 1930-е годы в Москве только появился цыганский театр «Ромэн», ее без лишних вопросов приняли в труппу.
Любвеобильная натура
Через несколько лет руководителем театра стал мхатовский актер Михаил Яншин, который в скором времени приобрел еще один статус: мужа Ляли Черной. Пара становится известной на всю страну (не в последнюю очередь — благодаря их совместной работе в фильме «Последний табор», вышедшем в 1935 году).
Через шесть лет, в 1941, «Ромэн» эвакуировали в Нальчик, где в то время гастролировал и МХАТ. Пока всем искали подходящее жилье, цыган поселили в гостиницу к мхатовцам. Как-то Ляля шла по коридору гостиницы, а навстречу ей — звезда МХАТа Николай Хмелев. Он, как всегда, был серьезен, насуплен. А Ляля — весела и беззаботна. Она прошла мимо. А вот Хмелев замер как вкопанный. Оправившись от наваждения, он тут же бросился разыскивать прекрасную даму. Нашел ее в номере с мужем, постучал, ему открыли дверь, он зашел, взял Лялю на руки и вынес из номера. За этой сценой удивленно наблюдал муж актрисы.
Хмелев кардинально отличался характером от Яншина. Тот — веселый, заводной, под стать самой Ляле. Хмелев же замкнутый, а порой и просто злой, сосредоточенный только на своих ролях. Но, несмотря на различие в характерах, Ляля ответила ему взаимностью. Развелась с Яншиным и вышла замуж за Хмелева, родила ему сына Алешу. Михаил простил свою бывшую жену и даже согласился стать крестным для Алеши. Но брак с Хмелевым тоже продлился недолго. В 1945 году, уже в Москве, Николай Хмелев репетировал Ивана Грозного в «Трудных днях» А. Н. Толстого. Роль давалась ему с трудом, он злился, даже говорил друзьям: «Или он меня, или я его». И вот на генеральной репетиции спектакля у Хмелева случился удар. Врачи не успели доехать до умирающего актера, он скончался прямо на сцене. Опорой в это время для Ляли стал... Яншин. В театре «Ромэн» специально для Ляли возобновил спектакли с ее участием, а в 1951 вышла знаменитая постановка «Грушенька», которая вновь подняла Лялю Черную на волну популярности.
Добрая душа
Ляля никогда никого ни о чем не просила, с благодарностью принимала случайную помощь, но и сама была готова отдать при необходимости последнюю рубашку. Говорят, что как-то в военное время Ляля встретила на улице женщину с малышом на руках. Мать и ребенок были одеты не по погоде и сильно мерзли. Актриса тут же сняла с себя пальто и надела его на женщину. Другой девочке, которая шла в рваных ботинках, она отдала свои туфли. Сняла их прямо посреди улицы, а сама дошла до дома босиком. Возможно, из-за подобной щедрости про Лялю по столице разносились всевозможные слухи. Одно время, когда в Москве было довольно много цыган, все перешептывались: «Вчера на вокзале ходила с ребенком за спиной сама Ляля Черная. Лезла к прохожим, предлагала погадать. Сама вся чумазая, ребенок тоже грязный». Конечно, это было вранье. Ляля Черная никогда не позволяла себе ходить чумазой даже дома. Она носила лучшие наряды тех времен: финансов хватало. Но этими нарядами она совершенно не дорожила, поэтому запросто раздавала их друзьям или нуждающимся.
Последняя волна популярности Ляли Черной очень быстро схлынула, и актриса осталась почти без поддержки. Деньги за участие в постановках тогда рассчитывали по специальным тарифам, и у нее они оказались едва ли не минимальными. Узнав о том, что знаменитая на всю страну артистка сидит дома при пустом холодильнике, ее коллега по «Ромэну» Роза Джелакаева дошла до самого министра культуры СССР Петра Демичева. Тот внял жалобам, и Черной установили концертную ставку небывалого уровня: 38 рублей за выступление. По тем временам это была баснословная сумма: Иосиф Кобзон тогда зарабатывал всего 25 за концерт. Ляля до самых последних дней продолжала выступать с цыганским коллективом и хоть и недолго, но снова смогла почувствовать себя востребованной и любимой.