Бизнесмен и певец Эмин Агаларов в интервью АиФ.ru рассказал о нехватке денег, стоимости раскрутки артиста, скандале на премии «Жара» с Тимой Белорусских, секрете успеха Моргенштерна, новом музыкальном жанре «кальян-рэп» и подарках, которые даже не распаковывает.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: — Вы заявили как-то, что вам надоел шоу-бизнес. С чего вдруг?
Эмин Агаларов: — Интерес к нему у меня не пропадает. Другое дело, что с точки зрения денег это не самое прибыльное занятие, по сравнению со всем остальным, чем занимаюсь. Учитывая потраченное время, там нет того масштаба и размаха. И потом артисты — очень творческие, сложные, непредсказуемые люди. В бизнесе всё-таки ты работаешь с людьми, которые привыкли быть более структурированными. У артистов часто появляется масса причин от обязательств уклониться.
— Перед вами артисты тоже слово не держат, часто подводят?
— Не могу сказать, что подводят. Но иногда расстраивают. Я не жалуюсь. Всё очень просто. Когда занимаешься стройкой, ты её можешь объехать и сразу решить вопросы. Если занимаешься артистом — это же люди — тут сложнее.
— Люди помельчали?
— Артисты зациклены на мелочах. Когда я приезжаю на концертную площадку, если в гримерке нет окна или туалета рядом, я даже никому не выскажу претензию. А есть артисты, которые говорят: «Не выйду на сцену, потому что у меня гримёрка без окна».
— В период пандемии весь шоу-бизнес оказался в глубокой, как бы сказать мягче... яме. В этом году и вам пришлось проводить фестиваль «Жара» в экстремальных условиях. В первый день «Крокус» был заполнен на четверть, во второй фестиваль проходил при пустом зале, без зрителей.
— Да, в первый день было разрешено пускать в зал 1,5 тыс зрителей в 6-тысячный зал (когда есть хотя бы такое количество зрителей, это даёт какую-то энергию). Но в ту же ночь вышло постановление, что на площадке может быть не более 50 человек. А у нас только персонала около 1 тысячи. Но куда деваться? Раз сказали, значит, будет 50 человек. При локдауне закрылись не только концертные залы, но и все наши торговые центры, фитнес-клубы, больше 50 ресторанов. Это не является сюрпризом, хотя это каждый раз удар по бизнесу. Мы к этому, к сожалению, за последнее время уже привыкли.
— Я правильно понимаю, что фестиваль «Жара» временно прописался в Москве? Обычно вы его проводите летом в Баку.
— Да, это так. Но в следующем году планируем вновь вернуться на родные берега Каспия.
— Я читал, что в следующем году планируете выделить один день, когда будут выступать только иностранные артисты. Это так?
— Да, у нас запланирован international day. Мы хотим сделать фестиваль международным, расширить его горизонты.
— Какого калибра будут артисты?
— Это будут представители Европы и Турции. В Азербайджане очень популярны турецкие артисты. Их там очень ждут.
— Типа Таркана?
— Совершенно верно. Мы их разбавим украинцами, англичанами, румынами, немцами, французами: Morandi, Outlandish, MONATIK и т.д. Это наши первые пробные шаги. Первый канал, как конструктор «Лего», будет подбирать артистов под свой формат для телевизионной версии. Как правило, молодые артисты в эту версию не попадают, так как у канала взрослая аудитория. Но я хочу сделать так, чтобы фестиваль транслировали и в других странах, из которых на него приезжают артисты.
— Фестивали — весьма затратное мероприятие. Насколько справедливы утверждения, что они не окупаются?
— Первые 5 лет существования это обычно «минусовая» история. Как и любой бизнес, он не может приносить доход с первого и даже со второго года. Единственный бизнес, который сразу приносит доход — это майнинг криптовалют. Если бы не пандемия, и у меня была бы возможность проводить фестиваль в Азербайджане последние два года, я бы уже вышел либо в плюс, либо в ноль. Если на первом фестивале было 50 артистов и 2 тысячи гостей, то на тот, который проходил в Баку 2 года назад, было продано 12 тысяч билетов на один только день. На взлётной полосе стояло около 30 privat-джетов из разных стран (России, Украины, Казахстана, ОАЭ и т.д.). Это подтверждает тот факт, что продаются очень дорогие билеты со столами.
— С чем связано, что фестиваль проходит в Баку?
— Изначально потому, что у меня там есть крупный проект — Sea Breeze. Это большой курортный посёлок на берегу моря. Лет 10-15 назад я там проводил свои концерты для его популяризации. Потом начал приглашать других артистов, позже мы сделали сборный концерт — так родилась идея делать фестиваль. Баку — это солнце, море, пляжи, настоящая жара. У нас 3 сцены у бассейнов. Есть танцевальный партер, кресла, столики с обслуживанием, всё это на открытом воздухе. «Жара» — очень атмосферное мероприятие.
— Тем не менее концерты отменяются или переносятся на неопределённое время. А строительство, которым вы занимаетесь, даже в самый жёсткий локдаун не останавливалось. Так ведь?
— Стройки продолжаются. Хотя тоже есть свои трудности, связанные с ковидом. Но шоу-бизнесом я всё равно буду, так или иначе, заниматься. Мне это очень нравится. Как вы знаете, я продал рекорд-лейбл Zhara Music (он сменил название, став российским подразделением Warner Music — Atlantics Records — Ред). С одной стороны, я доволен этой сделкой, с другой — немного выпал из какой-то части шоу-бизнеса, частью которого являлся, будучи владельцем лейбла. Согласно условиям контракта, я не могу заниматься этим видом деятельности какое-то количество лет, чтобы не конкурировать с покупателем. Но, думаю, что рано или поздно меня в это обратно втянут.
— С кем из наиболее известных артистов у вас были контракты?
— Из топов — Моргенштерн, HammAli & Navai, Jony, Andro, Эллаи, Elman и т.д. (лейбл занимался дистрибуцией музыки этих артистов). Очень много азербайджанских артистов, поскольку менеджмент лейбла имеет азербайджанские корни. Мы попали в тренд в связи с изобретением нового жанра «кальян-рэп», который появился, благодаря нашим стараниям и усилиям, особенно моего партнёра по бизнесу Бахтияра Алиева (Bahh Tee).
— В чём его суть? Это музыка для кальянных?
— Суть его в простоте, использовании определённых битовых рисунков, аккордов и музыкальных оборотов. Но главное — это не читка текста и не пение. Ты как будто рассказываешь историю под музыку (напевает): «Давай с тобой сыграем в прятки. И я тебя искать не буду». Это клёвые песни, искренние, настоящие.
— Но при этом вы такие не поёте.
— Сейчас начинаю. Мне нужно было время на подготовку.
— Сколько сегодня нужно вложить денег в артиста, чтобы вывести его на звёздную орбиту? Давайте для примера возьмём Моргенштерна.
— Давайте не будем. Потому что он пришёл к нам уже состоявшимся артистом. А вообще, артиста с нуля можно сделать за 20-40 млн рублей. Это деньги, которые некоторые наши звезды иногда тратят на съёмку одного клипа.
— Поскольку Моргенштерн был артистом вашего лейбла, вы несёте какую-то ответственность за него?
— Я уже нет.
— Считаете, что он по праву занимает первые строчки хит-парадов и признаётся «музыкантом года»?
— Не могу сказать, справедливо это или нет. Есть музыканты, которые намного круче него, но мы про них мало что знаем. Потому что у них хромает маркетинговая составляющая.
— Спрошу по-другому: вы такую музыку слушаете?
— Будет неэтично критиковать эту музыку. Но я её не слушаю. Хотя и понимаю, почему она востребована. Алишер неглупый парень и с точки зрения коммерции всё делает правильно. Его успех неслучаен. Он умеет быть на слуху и это монетизировать.
— У него много текстов про деньги. Какие чувства у вас это вызывает?
— Восхищение. Человек, который может петь про деньги — очень крутой чувак. (смеётся). Я бы не смог. Мне интереснее петь о любви.
— Когда человек поёт про деньги, это значит, что он «из грязи в князи»?
— Этот тренд начал не Моргенштерн. Всё пришло к нам из Америки. Если говорить о деньгах, то на мне самая дорогая вещь — часы, которые стоят 150 тысяч рублей.
— Не прибедняйтесь. У вас, наверняка, есть вещи и подороже.
— Есть. Мне иногда их дарят. Но я их никогда не надеваю. В сегодняшних реалиях мне лично некомфортно носить часы, которые стоят 50 или 100 тысяч долларов — то есть больше, чем зарплата за несколько лет человека, с которым я работаю. Единственное, что позволяю себе — так это дорогие машины. Могу себе это позволить. Но при этом не выставляю свои фото на фоне дорогих машин в Инстаграм. Считаю, что это просто неприлично.
— А сколько вложено в артиста Эмина Агаларова, можете сказать?
— Никогда не считал. Но, думаю, меньше, чем в остальных артистов, которыми я занимался. Может быть, за все годы — 1 миллион долларов.
— Так мало? С чем это связано?
— Я сам себе и продюсер, и артист. Продвигать самого себя — сомнительное занятие. В этом случае у тебя постоянно внутренний конфликт с самим собой. Я вкладывался, по сути, только в материал: сочинение песен, запись. А концертная деятельность очень быстро стала доходной.
— Ксении Собчак вы признались, что ваш концерт стоит 100 тысяч долларов. И даёте вы примерно около 10 концертов в год?
— Я имел в виду корпоративные выступления. Иногда бывает 5, а иногда и 20. Понятно, что в период ковида таких выступления стало меньше.
— Для чего вам нужно выступать на заказниках, если вы можете позволить себе этого не делать?
— Не могу сказать, что я большой фанат корпоративов. Но у меня всё время нехватка ресурсов. Ко мне довольно часто обращаются за помощью. И если мне предлагают слетать недалеко и выступить за хорошие деньги, чтобы потом кому-то помочь, не вижу смысла отказываться. Понятно, что есть себестоимость — работа музыкантов, администраторов и т.д. Но это всё равно весомые деньги, соизмеримые с теми, что зарабатываются реальным бизнесом. Можно открыть ресторан, который за год принесёт 30-50 тысяч долларов. Но на ресторан ты тратишь массу сил и времени — строительство, дизайн, кухня, дегустации, менеджмент. Поэтому если я откажусь где-то спеть, меня люди не поймут.
— Мой друг Отар Кушанашвили несколько лет назад пригласил меня за компанию на свадьбу сына одного авторитетного человека в Сочи, на которой Григорий Лепс пел «Рюмку водки» раз 10. Помимо основного гонорара заказчик платил за каждое исполнение, засовывая деньги в карман артисту. С одной стороны — деньги есть деньги, с другой стороны — всё это выглядело довольно комично и нелепо. Вы готовы так «прогибаться»? И вообще, какие «капризы» заказчика готовы терпеть, какие нет?
— Если капризы в рамках разумного, почему бы нет. Не думаю, что это «прогиб». Григорий Викторович очень отзывчивый в этом отношении человек. И потом, если людям нравится песня, почему бы не повторить её столько, сколько они этого хотят. В конце концов, мы все работаем для публики. У меня были похожие ситуации. Но мне, наверно, чуть легче, чем другим артистам, отметать «непристойные» предложения.
— Помимо фестиваля, вы проводите ещё и премию «Жара Awards». Уверены, что она объективна?
— Я нахожусь у руля этой премии с момента её основания, и, на мой взгляд, она объективна. Некоторые друзья артисты задают мне немного с обидой вопрос: «Почему нам ничего не дали?» Я отвечаю: «Посмотрите по статистике стриминговых сервисов Spotify, iTunes, VK, Яндекс.Музыка и т.д. — вас же честно обошёл тот или иной артист. Это факты».
— Неужели не участвуете в распределении «цацек»?
— Только как гарант справедливости. Мы награждаем артистов, опираясь на статистику. У нас возникали разговоры: «Может, этого артиста уберём из номинации, потому что он оскорбил премию...?»
— Что это за артист, если не секрет?
— Тима Белорусских. Он больше чем на час опоздал на церемонию награждения, где для него был зарезервирован стол. А у нас шла съёмка, столы в первом ряду должны быть заняты. Когда он пришёл, статистов попросили освободить столы. Но он записал видео, в котором заявил, что премия ужасная, это не его уровень и ушёл. СМИ подхватили информацию, что Тиму Белорусских обидели, не предоставив отдельный столик. За кулисами он потом извинился. Но в публичной плоскости — нет. На следующий год меня спросили: «Мы включаем этого артиста в списки номинантов?» «Если его песня в хит-парадах, мы обязаны это делать», — сказал я. Так что у меня тут нет никакого личного интереса — кому дать, а кому не дать премию.
— Но на первых порах вы в ней участвовали как артист и даже получили награду.
— Это был единственный раз, когда я участвовал как артист. В итоге я и Григорий Лепс получили награды сразу в нескольких номинациях. Честно говоря, мне было очень стыдно... После чего мы с Григорием Викторовичем приняли решение больше не номинироваться. В первый раз голосование у нас было прямо в зале во время церемонии — мы раздали артистам пульты с кнопками (total fail), и каждый из них мог отдать свой голос.
Итоги получились совсем непредсказуемыми, так как многие артисты голосовали за тех, с кем оказались за одним столиком.
Но на следующий год мы исправили ошибки и стали вручать награды на основе анализа статистики стриминговых платформ. У нас есть и онлайн-голосование, где время от времени появляются накрутки. Мы их видим. И не ведёмся.
— В этом году у вас намечен очередной концерт 11 декабря. Готовите что-то особенное?
— Всё особенное — это новые песни. У меня в концерте звучит около 20 произведений. 10-12 песен — это хиты, которые из года в год повторяются. Но мы переделали аранжировки. Со мной около 10 лет работает музыкальный директор из Англии Ричард Тейлор, который отвечает за высокую музыкальную планку. Специальные гости моего концерта — Григорий Лепс и Jony, с ними мы споём дуэтные песни.
— А 10 декабря в «Крокусе» вы будете выступать на образовательном форуме «Репутация». О чём будете говорить?
— Мне досталась тема «Экономика строительства»
— Это же довольно скучно.
— Про шоу-бизнес, конечно, рассказывать веселее. Но у меня большой опыт и в сфере строительства. Поэтому буду говорить о том, какие есть хитрости, на что надо обращать внимание.
— И на что же?
— Любое строительство начинается с проекта. Ключ к успешному девелопменту заключается в успешном проектировании. Любой архитектор предлагает не очень экономичные решения — широкие коридоры, много непродаваемого пространства, двухцветное фойе. Чем-то из этого надо жертвовать. Коридор может быть не 2.40, а 1,80 м. Если у вас здание на 1 тысячу метров, на каждом этаже вы можете сэкономить по 50, умножайте на 20 этажей — это уже плюс 1 тысяча продаваемых метров. Себестоимость строительства зависит исключительно от вас. Если вы не вникаете, у вас обязательно будет перерасход в материалах и рабочей силе. Для того, чтобы из этого сделать бизнес, стройкой нужно заниматься лично.
— Но не самому же класть кирпичи?
— Но самому их покупать и самое главное — рассчитывать. Садишься с калькулятором и начинаешь считать. Вы должны знать, сколько стоит кубометр бетона и сколько на этот кубометр нужно арматуры. Когда вам приносят смету, возможно, окажется, что нужно на 30% меньше. Многое зависит от скорости. Чем быстрее строишь, тем дешевле всё обходится. Обычно строят объект за 2-3 года. Мы сейчас набрали хорошую скорость. У нас цикл строительства здания с отделкой под ключ — год. Без отделки — 6-7 месяцев (любой площади).
— Строительство сегодня по-прежнему самый выгодный бизнес?
— Он самый понятный и неволатильный.
— Какова средняя прибыль?
— От 20 до 25%. Это звучит очень круто. Но проблема заключается в том, что ты не всегда можешь продать всё, что построил. Обычно часть прибыли оседает. Но рано или поздно ты это всё равно продаёшь.
— Можно сегодня строить без привлечения мигрантов?
— Конечно, возможно. У нас есть свои кадры, но они в дефиците и, как правило, дороже. И ковид сыграл свою роль, и количество строек увеличилось в разы. Не все хотят работать за (предполагаю, что такова месячная зарплата квалифицированного строителя) 70-80 тысяч рублей в месяц. Услуги мигрантов стоят дешевле. Но они менее эффективны. Если человек впервые в жизни берёт валик и начинает красить стены, КПД у него будет почти нулевым. Поэтому нужно искать золотую середину.
— 12 декабря вам исполнится 42 года. Что такому человеку, как вы, можно подарить на день рождения, чтобы удивить и порадовать? Когда-то я задавал этот вопрос Алле Пугачёвой, и она ответила: «Колготки, потому что они всё время рвутся».
— Меня радуют творческие подарки. Когда просто снимают на видео тёплое поздравление — это то, что невозможно купить. Всех прошу не дарить мне подарки. Всё, что нужно, у меня и так есть. А чего нет, куплю.
— Но мечта-то у вас какая-то осталась?
— Полететь на Луну я не мечтаю. В первую очередь хочется, чтобы были здоровы близкие — родители, дети, друзья. Хочу реализовать все задачи, которые перед собой поставил. Достроить всё, что задумал. Тот же Sea Breeze буду строить ещё, наверно, лет 10. Это большой город с сотнями зданий, среди которых: больница, университет, школа, детский сад и т.д. И вообще, чтобы все мои проекты развивались — это то, ради чего я прихожу на работу каждый день.