Самой известной ролью в кино Элеоноры Шашковой стала, как ни странно, роль эпизодическая — «жена Штирлица». А точнее, Александра Николаевна Гаврилина в знаменитом телесериале Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны». Хотя и до этого были яркие картины с участием Шашковой: «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Тени исчезают в полдень».
24 декабря артистка отмечает 85-летие. Накануне aif.ru побеседовал с заслуженной артисткой РСФСР Элеонорой Шашковой и узнал, как случайное в судьбе может стать закономерным.
«Играть любовь с железякой не могу!»
Вот и сыграть супругу главного разведчика советского кино Шашковой было в каком-то смысле предопределено. После окончания школы она работала делопроизводителем в Отделе разведки на Курилах, участвовала в допросах иностранных шпионов.
— В основном сотрудники Отдела занимались тем, что вылавливали в наших нейтральных водах японцев и фильтровали их: отделяли заблудившихся моряков — от настоящих шпионов, агентов, — рассказывает Шашкова. — И тех, и других отправляли обратно в Японию. Только агентов предварительно допрашивали.
Подобный выбор профессии семье странным не казался — отец Элеоноры был офицером Пограничных войск КГБ, сам служил на острове Кунашир. Странным оказалось другое — что дочь ослушалась мнения отца, который был для нее непререкаемым авторитетом, и поступила в Театральное училище им. Щукина. Но разведка всё равно её догнала — даже в актёрской карьере.
За роль «жены Штирлица», к слову, развернулись настоящие бои. Актриса Светлана Светличная, исполнившая в сериале немку Габи, рассказывала «АиФ», что предлагала Лиозновой себя на роль супруги полковника Исаева. Мол, из-за этого Штирлиц и симпатизирует Габи, потому что она похожа на его жену. Но Лиознов сказала: «Нет, я уже другую актрису выбрала».
— А ведь никаких проб со мной не проводили! Лиозновой просто показали мою фотографию, где я уже в гриме. Татьяна Михайловна вызвала меня на беседу. Проговорили мы, наверное, часа полтора. До сих пор помню, как она в разговоре немножко щурила глаза — она же насквозь людей видела. Ты понимал, что она уже вот здесь, в душе у тебя сидит и всё про тебя знает. В общем, вечером она со мной поговорила, а утром я уже снималась.
В каком-то мировом рейтинге романтических сцен встреча Штирлица с женой заняла первое место. А ведь снималась я одна, в первый же день съёмок. Тихонов должен был прийти на площадку только назавтра. Но я сказала Лиозновой: «Вы мне поставили сложную актёрскую задачу: одними глазами показать, что, может быть, это ваша последняя встреча. А он — любовь всей твоей жизни. Но с кем мне играть такую любовь? Где партнёр?» — «У Вячеслава Васильевича единственный выходной, он полгода не отдыхал, — говорит мне Лиознова. — Играй на кончик камеры». Я возмутилась: «Играть с этой железякой все эти чувства?! Не знаю, кто это сможет сделать. Я, наверное, не смогу». Тогда Лиознова предложила: «Ну, смотри на меня». — «Извините, нет!»
В общем, я поняла: ничего не получится, надо уходить. Расстроилась очень. И тут открывается дверь кафе «Элефант» — декорации, которая была выстроена на студии Горького — и входит Вячеслав Васильевич. Я Тихонова даже не сразу узнала — он уже чуть-чуть облысел, в скромном плаще, без грима. Видно, что проснулся недавно. Как выяснилось, он приехал посмотреть, с кем ему играть. Поздоровался со мной. Вокруг нас — полное кафе статистов, игравших посетителей кафе. И тут он мне говорит: «Самое главное, о чём вы должны помнить: кругом фашисты. Поэтому ни улыбки, ни слез — ничего. Только глаза. Вот что вы чувствуете, это они и должны говорить».
Тихонов всегда смотрел куда-то вниз, когда разговаривал. А потом он сел под камеру, поднял на меня эти свои глаза — и всё, я почувствовала: я тебя люблю, я страдаю, я всё-всё за тебя отдам. Потому что эти тихоновские глаза не полюбить было нельзя.
«Сплошные гении — и немножко я»
Возможно, между актёрами тогда действительно возникла какая-то «химия», потому что позже уже Тихонов попросил помощи у Шашковой, чтобы сыграть нужные чувства.
— Я ведь в этой сцене всего три часа снималась. Но выплатили мне за эту работу три ставки. Я была так счастлива — 300 рублей за один съёмочный день! Пошла в магазин и накупила кучу сладостей своей семье.
И вдруг назавтра после съёмок этой нашей сцены раздается телефонный звонок. «Элеонора, что ты делаешь?» — спрашивает Лиознова. «Полы подметаю», — честно отвечаю я. «Так, сейчас машина будет, приезжай. Вячеслав Васильевич сказал: “Приведите мне эти глаза”. Меня привезли, я села под камеру, как и он накануне. И теперь уже я помогала ему играть.
На этом фильме работал ещё один конгениальный человек — композитор Микаэл Таривердиев. У него уже была оркестровая заготовка на эту сцену. Но композитор посмотрел наш с Тихоновым эпизод, пообщался со мной, сел за рояль и сыграл ту трогательную музыку, которая в итоге звучит в кадре. А был ещё и оператор Пётр Катаев! У него зрение -11. И при этом снять такой фильм! Пётр Евгеньевич с полуслова понимал Татьяну Михайловну, работал с Лиозновой на многих картинах, в том числе снимал «Три тополя на Плющихе».
А это много о человеке говорит! Лиознова ведь была очень строга на площадке. Весь сценарий она держала в голове. Все должны были знать своё место и свою работу, всё четко выполнять. Помню, на репетиции сцены в кафе мне подали чашечку с кофе, на блюдце лежала чайная ложечка. Так Лиознова чуть не выгнала мальчика-реквизитора, потому что никакой ложки, по её замыслу, там быть не должно. В общем, там собрались сплошные гении вокруг — и немножко я.
«Я не фашиста жена!»
— Актёры очень часто остаются недовольными тем, как они сыграли в том или ином эпизоде. И я не исключение. Пришла я на просмотр отснятого материала. Всё посмотрела. Сижу подавленная. Я ведь как актриса знаю всё: здесь не так подняла глаза, когда ухожу из кафе, сгорбилась, да ещё и пиджак поддёрнут. Лиознова спросила: «Ну что скажешь?» — «Какой ужас», — таков был мой честный ответ. Я-то говорила про себя, а она подумала, что это про весь её эпизод. «Вон отсюда, из зала! — вспыхнула Лиознова. — Я с тобой больше не разговариваю!» И два года мы не разговаривали!
Потом, к счастью, отношения восстановились. Лиознова даже пробовала меня на роль в свою картину «Мы, нижеподписавшиеся». Я пришла на фотопробы, она долго рассматривала меня: «Сколько тебе лет?» — «32». — «А выглядишь на 25. Что мне с тобой делать? Надо 40-летнюю женщину играть». Вызвала гримеров, сделали причёску взрослую, повзрослили меня. Но всё равно на 40 я не смотрелась.
До «Семнадцати мгновений весны» в фильмографии Шашковой уже были яркие картины: «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Тени исчезают в полдень». Но для всех она на всю жизнь так и осталась «женой Штирлица». И актрису это совсем не обижает.
— Я же не фашиста жена, а полковника Исаева! Кстати, правильно меня в сериале «Семнадцать мгновений весны» назвал только один человек — маленький мальчик, сын моей подруги. Мы встретились в Доме актёра в Ялте, на пляже. Я приехала, когда они уже отдыхали там. И вдруг он бежит и кричит: «Приехала жена полковника Исаева!» А все остальные зовут «жена Штирлица» — это действительно приклеилось ко мне.
С Тихоновым, к слову, у нас потом было много общих концертов и творческих вечеров. Однажды я пришла в Дом кино, мне зачем-то нужно было встретиться с Тихоновым. А там премьера фильма с его участием. Артистам на сцене вручили по гвоздичке, они спускаются в зал, полный зрителей. И вдруг Тихонов увидел меня — а я повыше стояла, на балкончике. И он на весь зал громко так говорит: «Товарищи, к нам пришла моя самая любимая жена!» И все разом на меня оглянулись. А я не знала, куда деться. Хотелось сквозь землю провалиться.
На прошлый мой юбилей меня приехали поздравить бывшие разведчики — они ко мне очень хорошо относятся. Вручили почётную грамоту, подарили цветы. А в поздравлении было написано: «Жёны разведчиков благодарят вас за то, что вы сыграли настоящую жену разведчика».