Актёр и музыкант Дмитрий Певцов рассказал АиФ.ru, зачем нужно вводить цензуру и рожать как можно больше и раньше, где взять деньги на стимулирование рождаемости, почему молодым мужчинам скучно в браке, а фильм «Левиафан» — это гадость, а также почему он почти не снимается сегодня в кино, предпочитая театр и выступления с музыкальной группой «Певцовъ-оркестр».
Владимир Полупанов, АиФ.ru: Дмитрий, поздравляя прекрасную половину человечества с 8 Марта, вы сказали, что на женщинах держится весь мир и поэтому государство должно их поддерживать, выделяя на третьего ребенка по 1 млн рублей. На ваш взгляд, тех денег, которые сегодня выделяются на детей государством, недостаточно?
Дмитрий Певцов: Миллион — это минимум. Чуть отклонюсь от темы. По размеру территории Россия — самая большая страна на Земле, а по количеству населения мы только на девятом (!) месте. Причем позади не только Индии, Китая, США и Мексики, но и, внимание, позади Индонезии, Пакистана, Нигерии и Бангладеш. Японцы живут на малюсеньких островах, и их при этом всего на 20 млн меньше, чем россиян. У нас героическая и во многом трагическая история. Большую часть населения мы постоянно теряли в войнах, особенно во время Великой Отечественной войны. Нашу огромную территорию населяет мало людей. Поэтому одна из главнейших задач — стимулировать рождаемость коренного населения России.
Обратите внимание на то, что почти все семьи священнослужителей многодетные. Они ещё и приёмных детей берут и воспитывают. Мусульманские семьи тоже все многодетные. Но коренное население России уменьшается. В 1990-е годы нам так активно навязывали западные ценности... Свобода, демократия, которых там, кстати, не было и нет. «Стань успешным, сделай карьеру, а после 40 лет рожай...» А в этом возрасте многие уже не могут родить даже одного ребёнка. Да, в 1990-е наши граждане боялись рожать из-за полной нестабильности и хаоса в стране. Но уже почти 20 лет мы живём относительно спокойно, без особенных потрясений, и пандемию одолели успешнее всех наших политических «партнеров». Мне кажется, что государство могло бы уделять большее внимание проблеме демографии, стимулировать семьи, в том числе и деньгами. В общем, рожать нужно как можно больше, лучше — в молодости. И государство должно это активно стимулировать.
— А где взять деньги?
— У нас масса отнюдь не бедных госкорпораций, которые десятилетиями сидят на природных ресурсах. Мне кажется, если у них хорошо попросить, как это умеет делать наш президент, найдутся средства и на это. Я уже не говорю о том, что огромное количество денег просто разворовывается. На днях опубликована статистика: ущерб от коррупции в 2020 году составил около 63 млрд рублей. Хороши масштабы?! Куда эти деньги уходят? В офшоры, очевидно. И большинство средств не возвращается в страну. Так что деньги есть. Надо их «вытаскивать» и тратить на важные цели. У нас огромное количество мигрантов, которые получают российские паспорта, при этом не ассимилируются, живут кланами, сохраняя свои обычаи и традиции. Де-факто они живут в России, но, по сути, отдельно от неё. При этом пользуются всеми благами и очень много рожают. Прирост населения старушки Европы сейчас идёт за счёт бывших колоний. Скоро коренных европейцев в Европе останется 10%, а преобладать будут выходцы из Азии и Африки. Не хотелось бы, чтобы Россию постигла такая же участь.
— А мужчины, на ваш взгляд, не нуждаются в поддержке государства? Ведь они основные кормильцы и добытчики, поставщики материальных благ в семью.
— И мужчинам нужна помощь. Я вырос в СССР, где культивировалась идеология, заимствованная у христианства, только оттуда изъяли Бога. Была тайна семьи, были приняты нормы, согласно которым не обо всём можно было говорить публично. Сейчас можно говорить и показывать всё. В результате такой «идеологии» у молодого человека, который женится, бывает такое количество партнёрш до брака, что ему в семье трудно усидеть: скучно. Таинство и сакральность брака исчезли. Отсутствие у государства идеологии и популяризации института брака при полной и безответственной «свободе» СМИ, интернета и прочего приводит к 40% разводов у нас в стране. Хочу заметить, что мужчины слабее женщин и живут меньше по статистике. Есть ряд регионов, в которых мужчины просто не доживают до возраста выхода на пенсию. На мой взгляд, важно учитывать не возраст, а стаж работы. Некоторые работают со школьной скамьи. Человек проработал 50 лет и все не может выйти на пенсию. Пенсионная реформа требует тоже отдельного рассмотрения и коррекции.
— Ещё вы предлагаете ввести цензуру. Зачем?
— Недавно по требованию Роскомнадзора замедлили работу Twitter из-за несоблюдения российского законодательства. Я бы его вообще закрыл навсегда за пропаганду того, что запрещено российским законодательством: за детскую порнографию, призывы детей к суициду и т. д. Вообще, я считаю, всё, что касается интимной жизни, должно оставаться тайной между мужчиной и женщиной. Так было в моем детстве. Была любовь, «секса в СССР не было», и рождаемость была хорошая. В 1990-е до нас добрались метастазы западной «сексуальной революции». Теперь у нас секс стал физкультурой, видом отдыха и поводом для развития секс-индустрии. Господь дал женщине и мужчине друг друга, дал радость близости, для того чтобы они рожали детей и продолжали род человеческий, а не для извращений.
— Вы также предложили оградить россиян от передач Андрея Малахова и «Дома-2». Считаете, что это главные источники зла на нашем ТВ?
— Телевидение давно уже потеснил интернет, влияние Сети на молодёжь гораздо больше. Ну а Малахов — всего лишь один из многих, нанятый сотрудник, работающий на очередную телекомпанию. Не в нем дело... Подобные передачи есть почти на всех федеральных каналах. Но они все-таки государственные, не частные, мне кажется, что государство должно обратить на это пристальное внимание. Подобного рода передачи ничего, кроме низменных страстей, праздного любопытства и ложного самомнения, людям не дают: ни добра, ни любви, ни радости, ни надежды, ни полезной информации. Ничего, кроме дебилизации мозгов и разрушения Богом данной человеческой души. Мало того, начиная с 1990-х это уже проникло в кино и на театральные сцены, на вернисажи и в литературу. Иногда люди приходят в театр и получают со сцены такой плевок бесовщины — мама не горюй! И вот для этого, мне кажется, нужна этическая, нравственная цензура.
— Вы, видимо, забыли сколько творческих людей пострадали от советской цензуры, многие отсидели сроки. На моей памяти цензуре и гонениям подвергались рок-музыканты. Вы же понимаете, что на местах опять начнутся перекосы и перегибы, дай цензорам волю?
— Волков бояться — в лес не ходить. Вспомните, сколько блистательных фильмов появилось, несмотря на жесткие рамки советской редактуры и цензуры. Я играю со своими музыкантами большое количество советских песен. Два моих концерта назывались «Музыкальные шедевры советского кино». Когда я прикоснулся к этому материалу, то понял, что песен там концертов на 10 как минимум. Это все действительно музыкальные шедевры. А возьмите современное российское «свободное» кино. Вы за последние 30 лет хоть одну песню сможете вспомнить из этого кино, которая ушла в народ? Я не могу. А во время запретов люди умудрялись даже о Боге говорить, не называя Его. Фильм Ларисы Шепитько «Восхождение», например. И Юрий Любимов, как это ни парадоксально, стал великим театральным режиссером именно... в борьбе с советской цензурой. Надо не бояться запретов, а подходить к этому с умом, осторожно, без фанатизма. Но ограждать нашу молодежь и детей от гадости, пошлости, низости надо обязательно.
— Вы сказали, что для вас истинным искусством является то, что несет свет, добро, надежду. Помню, как вы защищали своего друга Алексея Серебрякова после его высказывания о том, что русской национальной идеей являются сила, хамство и наглость. Он ваш друг, я понимаю. А фильм Андрея Звягинцева «Левиафан», в котором он сыграл, вы считаете искусством? Он несет свет, добро, надежду?
— Алексея Серебрякова считаю не просто другом, а родственником, братом. Уважаю его мнение, хотя абсолютно с ним не согласен. «Левиафан», на мой взгляд, как кино никакого отношения к искусству не имеет. Художественным оно не стало, до документального не дотянулось. Это просто гадость. Есть гораздо более сильные документальные фильмы на эту тему.
— Можете привести пример того, что вы считаете искусством в современном кино?
— Из последнего, что я видел, фильм Данилы Козловского «Тренер», по моему мнению, отвечает всем требованиям настоящего произведения искусства. Не зря его за это, насколько я знаю, «покусали». Не всем нравится, когда появляется что-то настоящее и составляет конкуренцию чему-то искусственному. Я понимаю, почему он сам выступил и продюсером, и режиссером, и сыграл главную роль. Это было его глубоко личностное высказывание в высокохудожественной форме. Это прекрасное кино и потрясающий человеческий поступок. Его можно поставить в один ряд с теми советскими художественными фильмами, о которых мы говорили выше.
— Он поставлен по мотивам четырех чеховских пьес: «Иванов», «Дядя Ваня», «Чайка», «Три сестры». Не буду сдерживать себя искусственно, скажу: мало кто знает, насколько одарена моя супруга именно как режиссер. По образованию (кроме актерского) она магистр искусств по театральной режиссуре. Этюды, пробы студентов, которые показывались на курсе, Ольга собрала, переработала и соединила в один спектакль, который рассказывает «о недотепах из чеховских пьес». Ольга умудрилась из этих произведений Чехова вычленить ключевые сцены, в которых просматривается весь сюжет. Там огромное количество юмора, хулиганства и таланта наших студентов. Я об этом знаю не понаслышке, поскольку участвовал в рождении спектакля и даже иногда играю вместе с ребятами доктора Астрова (персонаж «Дяди Вани» — Ред.). Это уникальное произведение, не дипломный, а полноценный взрослый спектакль. И партитура артистов там настолько сложна, что не каждому профессионалу ее будет легко воспроизвести. Ребятам с Ольгой очень сложно, но в итоге некоторые уже начинают работать виртуозно. Мы играем его в главном театрально-концертном зале Института современного искусства, где мы с Ольгой и преподаем. Это институт негосударственный, существует уже почти 30 лет. Кроме актерской там еше 18 кафедр. Хотя у нас третий курс, но мы уже просим подвинуться четверокурсников, чтобы нам дали возможность играть регулярно. Есть планы вывезти спектакль в Крым, поскольку место действия (всех сюжетов) нашего спектакля — дворянский домик (в начале прошлого века), в Крыму, в Бахчисарае, который стоит в окружении тюркских поселений. У нас, допустим, Наташа, которая приходит в семью Прозоровых («Три сестры» — Ред.), — татарка, а актёры говорят и по-татарски, и по-итальянски, и по-французски.
— У вас продолжаются гастроли с «Певцов-Оркестром» по стране, вы по-прежнему играете в «Ленкоме», в МХАТе им. Горького играете в «Лавре» (по произведению Водолазкина), преподаете в Институте современного искусства и, по сути, почти не снимаетесь в кино по принципиальным соображениям. Всё правильно?
— Всё верно. В кино не снимаюсь, потому что, во-первых, не в чем. Во-вторых, особо и не предлагают (слава Богу!), в-третьих, жалко тратить время на процесс, где ты совсем не можешь повлиять на результат. Бывает, что при блистательном сценарии, лучшем актерском составе и именитом режиссере в итоге может выйти гадость. И от актера там ничего не зависит. Поэтому не хочу подвергать себя неизвестности, тратя на это по 12 часов (минимум) в день. Жалко времени.
— Один из последних фильмов, где вы сыграли, — «На Париж» (2018 г.). Лента получила не очень хорошую критику. Как вам кажется, почему?
— Да, это один из последних, где я сыграл. Думаю, для этого фильма еще просто не пришло время. Лет через 10 его оценят. Мы так напичканы современными боевиками на патриотическую тему, слепленными по экшн-лекалу: динамичный монтаж, компьютерная графика, с самого начала понятно, чем все кончится. На патриотической теме научились очень хорошо спекулировать, тратя при этом государственные деньги. А фильм «На Париж», во-первых, снят (не на государственные деньги) на основе реальных событий, во-вторых, это кино не совсем про войну, скорее про самые первые дни мира, когда разжалась пружина, которая была сжата 4 страшных года. Не знаю, насколько фильм получился. Мне сложно судить, потому что я был долго внутри. Надо посмотреть через какое-то время. У нас люди разучились смотреть кино, потому что уже 30 лет культивируется клиповое мышление. Наши дети не получают знания, а готовятся к ЕГЭ, вместо написания ответов ручкой тыкают на «да»-«нет», а мировую классику читают в интернете в кратком содержании.