«Пришёл грозный муж и спросил её:
— От кого зачала погань сию, сказывай! — Взял ребёночка за ногу, как лягушонка паршивого, понёс топить в речке. — Туда-то ему и дорога, — приговаривал, о корчаги спьяна спотыкаясь.
Младенец, повиснув вниз головой, даже не пикнул. Потёмкин встряхнул дитятко ещё разок над глубоким омутом, в котором тихо колыхались ленивые сомы и ползали чёрные раки.
— Так от кого же он? От Глинок иль от Тухачевских?
Звериный вопль матери огласил дремучий лес:
— Потёмкин он... Уймись, кобель старый!
Так явился на свет Божий Григорий Александрович Потёмкин, светлейший князь Таврический, генерал-фельдмаршал и блистательный кавалер орденов разных, включая все иностранные (кроме Золотого Руна, Святого Духа и Подвязки), генерал-губернатор Новой России, создатель славного Черноморского флота, он же его первый главнокомандующий, и прочая, и прочая, и прочая...!»
Валентин Пикуль, «Фаворит»
Юнга Северного флота
В середине 1980-х годов, в начале перестройки, самая читающая нация в мире, помимо актуальных статей в прессе, проявляла огромный интерес к прошлому своей страны. Устоявшиеся портреты исторических деятелей, знакомые по учебникам, уже не устраивали — хотелось чего-то новенького, нешаблонного.
Такой нешаблонный подход к русской истории читателям подарил Валентин Пикуль, писатель, тиражи книг которого в этот период били все рекорды.
Валентин Саввич Пикуль родился 13 июля 1928 года в Ленинграде. В 1939 году отца его, в прошлом моряка-балтийца, а затем инженера-кораблестроителя, перевели на новую судоверфь в городе Молотовске (ныне Северодвинске). Вскоре вслед за ним на Север перебралась и семья.
Летом 1941 года Валя Пикуль гостил у бабушки в Ленинграде и остался в городе, блокированном немцами. Его вместе с матерью вывезли из Ленинграда по «Дороге жизни» в 1942 году. После возвращения в Молотовск Валентин сбежал на Соловки, в школу юнг. После её окончания до завершения войны Пикуль прослужил на эскадренном миноносце «Грозный».
Отец Валентина, служивший в морской пехоте, погиб в боях под Сталинградом.
От женьшеня до «Океанского патруля»
После войны Пикуль работал начальником водолазного отряда, служил в пожарной части, но главным интересом его жизни стала литература. Он много времени посвящал самообразованию, ходил в литературный кружок, общался с молодыми писателями.
Интересно, что первый опубликованный рассказ Пикуля вообще не имел к истории никакого отношения — это была познавательная статья о женьшене, увидевшая свет в 1947 году. Писатель-самоучка обдумывал замысел своего первого романа, когда ему на глаза попалась книга о миноносцах Северного флота. Пикуль счёл её очень скучной и решил, что может по этой близкой для себя теме написать значительно лучше. Но несколько вариантов задуманной повести были им уничтожены, поскольку Пикуль посчитал их неудачными. Тем не менее, часть этих материалов была опубликована в виде фрагментов в таллиннской флотской газете «На вахте».
Настоящий успех к Пикулю пришёл в 1954 году после выхода его первого романа «Океанский патруль», посвящённого борьбе с гитлеровцами в Баренцевом море. И хотя впоследствии сам писатель считал эту книгу неудачной, он получил высокие оценки критиков и стал членом Союза писателей СССР.
Морская тема была одной из основных в его творчестве, но далеко не единственной. Его произведения охватывали несколько веков истории России, начиная от времён создания Российской империи и заканчивая Великой Отечественной войной.
30 романов за 40 лет
Пикуль был чрезвычайно плодовитым автором по меркам времени, когда большинство писателей имели привычку создавать книги самостоятельно. За 40 лет творческой жизни он создал около 30 романов и повестей, не считая многочисленных исторических миниатюр — небольших рассказов о исторических личностях и событиях прошлого.
В начале 1960-х Пикуль переехал в Ригу, где и прожил до самой смерти. Именно там он создал самые известные свои произведения, такие как «Реквием каравану PQ-17», «Моонзунд», «Слово и дело», «Пером и шпагой» и другие.
«Судить о русском дворе XVIII века по тем дворцам, что ныне обращены нами в общенародные музеи, — ошибочно и неверно.
Царский двор напоминал тогда бивуак или, вернее, гулящий табор. А придворные — кочевников, скифов! Отсюда и костюм на женщинах был зачастую не женский, а полувоенный; штаны заменяли им юбки.
Статс-дамы в палатках и шалашах подолгу живали. И у костров грелись. И в казармах рожали. И ландкарты империи фрейлины знали не хуже поручиков геодезии.
Куда их чёрт не носил только!..
— Трогай! — И двор её величества срывается с места.
Валят на телеги сервизы, комоды, туалеты, Рубенсов и кровати. Сверху сажают калмычек и арапок, — тронулись.
Всё трещит, бьётся, звенит. Всё разворовывается!
В одну только ночь имперские дворцы, бывало, загорались по три раза кряду».
Валентин Пикуль, «Пером и шпагой»
В постели с Елизаветой
Стиль Пикуля совершенно не походил на классические исторические романы советской эпохи. В свои книги автор вкладывал личное отношение, рисовал предельно объёмные образы героев, показывал их эмоции и переживания, красочно описывал быт той эпохи. При этом главными героями Пикуля часто становились не выдуманные персонажи или прототипы известных фигур, а самые что ни на есть реальные исторические личности.
Пикуль в своих произведениях не отстранённый условный автор, а эмоциональный рассказчик, который откровенно симпатизирует одним личностям и совершенно безжалостен к другим.
Подобный метод повествования настораживал коллег по писательскому цеху, вызывал ужас у профессиональных историков и приковывал пристально внимание власть предержащих, которые в непочтительности Пикуля к императрице Елизавете Петровне, Екатерине Великой и Григорию Потёмкину видели некие скрытые намёки на современность.
Именно поэтому настоящий успех к Пикулю пришёл во времена перестройки, когда стало модно разрешать всё и всем.
Чем популярнее становились книги писателя, тем жёстче его критиковали профессиональные историки. Поклонники Пикуля по сей день принимают подобную критику в штыки, утверждая, что автор перед каждой книгой много работал с источниками. Противники возражают — Пикуль ни дня не провёл в архивах, предпочитая работать с мемуарами участников событий или с книгами тех писателей, которые уже создавали произведения на данную тему.
Особый взгляд
Знатоки истории флота замечают, что Пикуль, несмотря на собственное морское прошлое, порой крайне вольно описывает морские сражения, даёт неправильные характеристики кораблям, а уж портреты некоторых флотоводцев и вовсе выглядят карикатурными.
Фактических неточностей у Пикуля действительно очень много, но, главным образом, претензии всё же не к ним, а к историческим портретам личностей, которые он описывал. В своём незаконченном романе «Барбаросса» Валентин Пикуль давал крайне уничижительные характеристики всему советскому руководству времён Великой Отечественной войны, практически не стесняясь в выражениях.
«Сталин о начале войны узнал — от Молотова.
— Пограничный инцидент? — не поверил Сталин.
— Нет, война...
Все видели, как от лица отхлынула краска, Сталин кулём опустился на стул. Все молчали, и он молчал. (“Гитлер обманул Сталина, а Сталин обманул самого... Сталина!” — именно так было заявлено потом на Нюрнбергском процессе.)
— Надо задержать немца, — произнёс он.
— Маршал Тимошенко уже отдал приказ по западным округам, чтобы противника не только задержали — уничтожить его!
— И... уничтожить, — как попугай, повторил Сталин.
Из Генштаба прибыл генерал Ватутин с докладом: германская армия наступает по всему фронту — от и до, от моря и до моря, рано утром немцы уже отбомбились по городам, список которых слишком велик, бои идут на советской земле. Сталин сразу сделался меньше ростом, словно пришибленный сверху чем-то тяжёлым, а слова его были самые похабные:
— Великий Ленин завещал нам великое пролетарское государство, а вы (он не сказал “я”!), — все вы про...ли его!»
Валентин Пикуль, «Барбаросса»
Профессиональные историки отмечают — в свою канву повествования писатель часто вплетал события, никогда не происходившие на самом деле и фигурирующие только в виде слухов и исторических анекдотов. Пикуль же подавал это как непреложную истину.
Но если неоконченную «Барбароссу», вышедшую на пике разоблачений советского строя, Пикулю простили, то за роман «Нечистая сила» многие поклонники «России, которую мы потеряли» и сегодня готовы предать автора посмертной анафеме.
Буйство «Нечистой силы»
«Нечистая сила» посвящена последним годам русской монархии и влиянию Григория Распутина на падение Российской империи. Пикуль крайне нелестно обошёлся с образами Николая II и его супруги, которые ныне канонизированы. Писательский взгляд вряд ли удивил бы современников последнего русского императора, однако в пору, когда Николаю Александровичу Романову принято приписывать одни благодетели, некоторым в книге видится кощунство.
«В окружении дядей и братьев, средь которых процветали самые гнусные формы разврата, Александр III сумел сохранить здоровое мужское нутро. Говорили, что царь вообще однолюб. В дневнике он заполнил страницу непорочным описанием своей первой брачной ночи. И — никаких оргий! Страшный пьяница, он не устраивал гомерических попоек, а надирался втихомолку. Начальник его охраны, генерал Пётр Черевин, по совместительству исполнял должность и царского собутыльника... Поэты демократического лагеря даже восхваляли императора за явную скромность»
Валентин Пикуль «Нечистая сила»
Жёсткость Пикуля в «Нечистой силе», вышедшей в 1979 году, удивительным образом объединила ЦК КПСС и потомков русских эмигрантов за рубежом. Советское руководство, разрешившее публикацию книги только со значительными сокращениями, поставило деятельность писателя под особый контроль. А в эмигрантской прессе на Пикуля обрушился сын русского премьер-министра Петра Столыпина, которому резко не понравилось то, как советский писатель обошёлся с образом его отца, да и с картиной той эпохи.
В итоге полностью «Нечистая сила» впервые была опубликована лишь в 1989 году.
Русский Дюма
И поклонники, и критики Валентина Пикуля допускают одну и ту же ошибку, пытаясь оценивать его как историка. Пикуль — не историк, он создатель исторических романов.
Его в своё время называли «русским Дюма», и это очень точная характеристика. Ведь Франция, созданная Александром Дюма, кардинально отличалась от Франции реальной. Тому, кто вырос на «Трёх мушкетерах», трудно смириться с мыслью, что Ришелье, Анна Австрийская, Бэкингем в реальности были совершенно не похожи на то, как их описал Дюма. Но писательский гений оказался сильнее исторической правды.
Практически та же ситуация и с произведениями Пикуля. Его историческое повествование — авторский взгляд на эпоху, не претендующий на абсолютную объективность. Магия произведений Пикуля заставила многих поверить в то, что всё рассказанное им — правда от начала и до конца. Когда же оказалось, что это не так, наступило разочарование.
Настоящая заслуга Валентина Пикуля заключается в том, что он сумел разбудить у миллионов читателей неподдельный интерес к истории. Многие современные профессиональные историки признаются, что на выбор их жизненного пути повлияли книги Пикуля, прочитанные в юности. А то, что многое в его романах не подтверждается историческими документами, так тем история как наука и отличается от художественной литературы.
Валентин Саввич Пикуль умер 16 июля 1990 года, так и не реализовав многие свои идеи. Не был написан второй том романа «Барбаросса», книга «Когда короли были молоды» (о событиях XVIII века), исторические романы о царевне Софье, балерине Анне Павловой, художнике Михаиле Врубеле...
«Мне хотелось рыдать — это конец романа:
Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб...
Кажется, я сказал всё, что знал. Прощайте. Честь имею!»
Валентин Пикуль, «Честь имею»