80 лет назад, 26 октября 1941 года, недалеко от села Лепляво, Каневского района, Черкасской области УССР был убит пулемётчик партизанского отряда имени Василия Чапаева, которым командовал Фёдор Горелов. Пулемётчик возглавлял группу партизан, вышедших на разведку. Обнаружив, что впереди их ждёт засада гитлеровцев, пулемётчик крикнул: «Ребята, немцы!», вызвав тем самым огонь на себя. Звали этого пулемётчика Аркадий Голиков. Впрочем, нам он больше известен под литературным псевдонимом Гайдар.
Примерно за год до гибели Аркадий Петрович говорил о себе так: «Мне исполнилось 36 лет. Из чего они складываются? 1. Рожденье. 2. Воспитанье. 3. Воеванье. 4. Писанье. Раздели 36 на 4, и жизнь моя будет как на ладони». Первые два пункта оставались на тот момент в прошлом и вернуться к ним при всём желании было нельзя. А вот насчёт двух последних... Думается, что если бы не тот выстрел из засады, третий пункт снова бы занял в его жизни самое главное место.
Гайдар, бесспорно, сложился как писатель. В какую бы сторону дальше развивался его дар — бог весть. Очевидно другое. С армией он не простился. Его сын Тимур Аркадьевич очень точно заметил потом: «Нет у него ни одной повести, ни одного рассказа, в которых бы не появлялись командир, красноармеец... И всегда, хотя бы эхом грома дальних батарей, военным эшелоном или часовым на посту, непременно присутствует в его книгах Красная армия. И нет для него ничего святей знамён Красной армии, и поэтому всё, что ни есть на свете хорошего, это у него — солдатское».
Действительно, с этой точки зрения Гайдар резко выбивается из круга признанных и публикуемых писателей своего времени. Между прочим, в своих произведениях он ни разу не упомянул имя Сталина. Дзержинский — да, встречается. Ленин — безусловно, как же без него. Проскальзывал даже Чапаев. А вот лучший друг физкультурников — нет. Положим, в повестях и рассказах о Гражданской войне это отсутствие ещё можно как-то объяснить. Но вот «Тимур и его команда», а особенно «Судьба барабанщика» выглядят прямо-таки вызывающе.
А вот к Красной Армии он относится как к первой любви — с благодарностью и нежностью. Это, кстати, было заметно и со стороны. С Гайдаром поддерживал дружеские отношения писатель Николай Богданов. Собственно, Гайдар и подтолкнул пионервожатого Богданова к писательству. Но это было потом. А вот какой разговор произошёл между Гайдаром и Богдановым сразу после знакомства, когда писатель явился в Коломенское, тогда ещё подмосковное село. В один из первых пионерских лагерей — стихийный, организованный на свой страх и риск пионервожатым Богдановым: «Красная Армия, Красная Армия — дом родной, милая семья. Взяла мальчишкой, вырастила, воспитала, образовала, человеком сделала... Начал путь бойцом, окончил — командиром полка! Мечтал остаться в армии на всю жизнь... Что же теперь — на покой? Э нет, „покой нам только снится“. Мы люди непокоя. Мы всегда на действительной службе. Воспитывать новых бойцов революции — вот наш командирский долг. С самой юности, с самого раннего детства — вот наша цель, вожатый! Не боевые уставы им вдалбливать, а боевые книжки для них писать, что, пожалуй, и поважней...»
Кстати, тогда же, в том самом стихийном пионерском лагере Гайдар был свидетелем того, как пионеры помогают соседнему совхозу нести охрану вишнёвого сада: «Чтобы деревенские мальчишки не оборвали первый сбор». Очень соблазнительно было бы предположить, что именно из этого случая вырастет впоследствии повесть «Тимур и его команда», где конфликт между «комиссаром» Тимуром и «атаманом» Квакиным тоже разворачивается вокруг налётов на сады.
Важнее, впрочем, другое. «Отыскав вожатого, он вручил бумагу за подписью и печатью. В ней говорилось, что Детский отдел Госиздата направляет к нам некоего А. П. Голикова для прочтения своей рукописи, предназначенной для издания. Нам предлагалось дать отзыв на его книгу». Этой книгой была повесть «Р. В. С.» Первая из повестей, написанная Гайдаром для детей. Тогда проба прошла более чем удачно — ребята приняли и повесть, и нового писателя на ура. Но насколько «боевой» стала и эта книга, и следующие, ещё предстояло выяснить.
Одно дело — написать, как в «Военной тайне»: «А что, Толька, если бы налетели аэропланы, надвинулись танки, орудия, собрались бы белые со всего света и разбили бы они Красную Армию и поставили бы они все по-старому? Мы бы с тобой тогда как? Ушли бы мы с тобой в горы, в леса. Собрали бы отряд и всю жизнь, до самой смерти, нападали бы мы на белых и не изменили, не сдались бы никогда. Никогда!»
И совсем другое — реально дожить до того момента, когда «налетят аэропланы, надвинутся танки и орудия». Что будет тогда? Как поведут себя читатели? А сам автор?
Этот момент наступил, как известно, в 1941 году. Как вели себя читатели, и насколько «боевыми» оказались книги Гайдара, можно понять по одному эпизоду. В 1940 году Гайдар, как раз после окончания повести «Тимур и его команда», оказался в санатории. В том же санатории была и девятиклассница Зоя Космодемьянская, проходившая курс реабилитации после перенесённого менингита. И она спросила у любимого писателя: «Аркадий Петрович! Что такое счастье? Только, пожалуйста, не отвечайте мне как Чуку и Геку: счастье, мол, каждый понимает по-своему. Ведь есть же у людей одно большое, настоящее, общее счастье?» На что получила ответ: «Есть, конечно, такое счастье. Ради него живут и умирают настоящие люди».
В этом — ключ понимания Гайдара. Любая его книга — это книга о войне, которая либо была, либо будет. И, конечно же, книга о смерти. Из детской литературы эти две темы старательно изгоняли и изгоняют сейчас: считается, что смерть и насилие никак нельзя допускать в счастливый и безоблачный мир детства. На самом деле можно и нужно. Главное только объяснить, чем отличается смерть труса от смерти героя. Собственно, примерно этим и занималась Джоан Роулинг — её сага о Гарри Поттере поднимает именно эти проблемы. И Поттериана заслуженно становится блокбастером и безусловным хитом.
Таким же хитом были в предвоенном СССР книги Гайдара. О том, какой урок из них извлекла Космодемьянская, известно всем. Менее известно, что на поверженном Рейхстаге в мае 1945 года появилась надпись: «Гайдара нет — тимуровцы в Берлине!» И совсем мало говорят о том, что война могла сложиться для Гайдара иначе.
Та вылазка 26 октября была подготовкой к серьёзному шагу. Гайдар, судя по данным биографа Бориса Камова, задумывал создать свой партизанский отряд, отступать в Черниговские леса и воевать автономно. Скорее всего, у него это могло получиться — одним из тех, кто спасся, благодаря тому, что Гайдар вызвал огонь на себя, был лейтенант Сергей Абрамов. Впоследствии он стал главным подрывником знаменитого партизанского отряда Сидора Ковпака. Думается, что ветеран Гражданской войны Аркадий Гайдар смог бы сколотить отряд не хуже.