В российском прокате идет один из фильмов недавнего фестиваля «Кинотавр» — комедия Алексея Камынина «Хандра». Это история трех друзей, которые париехали в Москву из провинции и пытаются пробиться в столице. Диджей Виталик (Данила Якушев) поссорился с девушкой (Ксения Зуева) и потерял деньги, собранные ребятами на оплату жилья; теперь он пытается помириться с любимой, но не только. Барабанщика Деню (Михаил Тройник) внезапно настигает прошлое — к нему приезжает девушка из Красноярска, которая заявляет, что беременна от него. Ну а начинающий режиссер Лёша (Кирилл Ковбас) пытается начать карьеру, но вынужден снимать тупую рекламу с картавым диктором; при этом он воображает себя Тарковским (Иван Янковский), которому нужно снять бой боксера (Тимофей Трибунцев) с коровой.
Под выход картины в прокат АиФ.ru поговорил с актером Кириллом Ковбасом («Кухня: Последняя битва») о «Хандре», хандре, Тарковском и сказках в кино.
Игорь Карев, АиФ.ru: Первый вопрос простой: почему фильм назвали «Хандрой»?
Кирилл Ковбас: Для меня как актера вопрос действительно простой. И ответ простой: «Я не знаю». У сценаристов и режиссёра название было изначально. С этого слова они начинали проект, запускали странный инстаграм-сериал и всегда считали, что оно прикольное. Видимо, решили оставить и для полнометражного фильма.
— Но значение у него совсем иное, противоположное настроению картины...
— Знаете, я совсем недавно понял, что мы с режиссером Алексеем Камыниным понимаем «хандру» по-разному. Для меня это чуть дальше, чем состояние уныния, без пяти минут депрессия. А для него хандра — что-то вроде грусти. Мол, загрустил человек, приуныл, бывает. Но всё будет хорошо, нужно только выспаться. И да, фильм как раз о таком настроении. О том, что нас обычно окружает огромное количество мелких проблем, которые мы воспринимаем как глобальные неудачи. Мы же большую часть своего времени уделяем ерунде — что-то забыл, что-то не сделал, сказал кому-то «что-то не то». Мы тонем в рутине и суете, но при этом пропускаем по-настоящему важные события. «Хандра» о том, что все мы грустим, но унывать не стоит — есть друзья, есть близкие, с которыми в конце фильма ты можешь потанцевать или уехать вместе в автозаке.
— Когда в фильме появился замечательный НеТарковский?
— Знаете, на той стадии сценария, когда я пришел в проект, этот персонаж уже был. И он действительно замечательный.
— Но сыграть вам его не дали. Почему? Не обижаетесь на режиссера?
— Знаете, мы с Алексеем друзья-друзья, и, наверное, я мог бы уговорить его доверить эту роль мне. Но это было бы глупо с моей и с его стороны. Я даже рад, что он выбрал другого актера — хорошего и подходящего для этой роли по психофизике. И когда я впервые увидел кино, я удивился, какой удивительный ансамбль сложился — все на своем месте, и всё очень правильно.
— В фильме три в принципе равноправные линии, хотя мне кажется, что линия вашего героя — режиссера, который вынужден снимать рекламные клипы вместо духовного кино, — всё же выходит на первый план. А на ваш взгляд, кто из этой троицы главный?
— Я рад, что вам понравился мой герой, но, в принципе, режиссер говорил, что эти три линии полностью равноценны. Они даже в чем-то независимы, но в конце, в кульминации истории, сходятся в одну.
— Но всё же, наверное, если бы побольше НеТарковского — было бы лучше. Мне, например, этого персонажа очень не хватило.
— Так это же здорово, что не хватило! (смеется) Ведь когда наоборот, получается очень плохо — зритель сидит и думает: ну хватит уже этого! Думаю, что на каждую из сюжетных линий найдется свой зритель. Это разница восприятия. Когда я смотрел фильм, то очень переживал. Я видел, какие крутые Миша и Даня, какие они замечательные, какие они у них классные линии. И тут возникаю я со своей киношной историей. Конечно, она тоже о любви: к профессии, к своему делу, о том, как сделать хорошо, несмотря ни на что, невзирая ни на какие преграды. Но она о кино, а фильм смотрит целый зал киношников (премьера «Хандры» состоялась на фестивале «Кинотавр-2020» — прим. ред.). Если честно, боялся именно за то, как к этому отнесутся коллеги. Но, кажется, всё прошло хорошо.
— Сейчас кинотеатры открылись — пусть и не в полном объеме, и в них выходят фильмы, которые были сняты до начала пандемии...
— Да, «Хандру» снимали давно, она была завершена еще до коронавируса. Конечно, во время карантина что-то доделывали, что-то перемонтировали, но досъемок не проводилось.
— Вот любопытно — люди более полугода живут в других, отличных условиях, а им предлагается посмотреть на то, что было до всего этого. И кинопрокат показывает, что даже Кристофер Нолан с «Доводом» не вытягивает. На ваш взгляд, насколько аудитория сейчас готова смотреть допандемийное кино?
— А нужно было героям «Довода» маски подрисовать? (смеется) Конечно, мы месяцы живем с масками и антисептиками, в условиях ограничений. Нравится? Нет. А вспомните, как нам не нравились постоянные ремонты в Москве! Но посмотрите, как теперь выглядит центр города. Значит, всё было не зря. Я за такой подход. Когда вышел «Довод», я тут же пошел в кино — потому что люблю Нолана, ждал этот фильм, потому что дали возможность посмотреть его в кинотеатре. Это в человеческой природе. Артисты, например, очень обрадовались, когда открыли театры и разрешили репетировать — это возвращение к профессии, это то, без чего можно сойти с ума.
Светлое кино должно выходить, чтобы люди хоть немного расслабились. Нужно не рушить города, не разрушать героев и зрителей, а давать надежду. Я за кино-сказку, за свет в конце тоннеля. За «Властелина колец», а не за «Джокера» — при том, что Хоакин Феникс сыграл гениально. Ведь если мы все будем верить в сказку, то она в конце концов станет былью — это закон вселенной.