К тридцатилетию картины его авторы решили сделать новый подарок киноманам, сняв ее продолжение. Сразу после премьеры фильма «Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини» нам удалось встретиться с одним из главных лиц этой истории – народным артистом России Вениамином Смеховым.
Великолепная четверка
– «Три мушкетера» родились в разгар брежневской эпохи. Сейчас за окном новое тысячелетие, а вы продолжаете возделывать все ту же мушкетерскую тему. Почему?
– Сегодня хорошие романтические истории теряются в новой иерархии ценностей. А новая мушкетерская история – хорошее продолжение романа Дюма и нашего романа с моими товарищами.
– О вашей дружбе ходят легенды. Слышала, что ради того, чтобы присоединиться к вам в ресторане, Михаил Боярский как-то из Питера прилетал в Москву. Но вы все – члены знаменитого квартета мушкетеров Боярский, Смехов, Смирнитский, Старыгин – такие разные…
– Да, мы по жизни очень разные люди. Впрочем, и книжные мушкетеры не из одного гнезда птенцы.
– У каждого из вас после «Мушкетеров» была своя жизнь. Вы ставили спектакли, писали книги, выпускали аудиозаписи и при этом находили время поддерживать отношения с друзьями…
– К нашему фильму люди по-прежнему оставались внимательны. Он часто демонстрировался по разным каналам телевидения, что и позволяло не состариться нашим контактам и оживляло наш союз. Премудрый Балон (постановщик фехтовальных трюков и исполнитель роли де Жюссака) высказался довольно точно по этому поводу. Он участвовал в десятках хороших фильмах, и все дружбы в них игрались искренне, но так же искренне потом распадались. Последний пример – «Гардемарины». И только в нашей компании сохранился в первозданности «ген дружбы». Почему? Балону кажется, все дело в том, что Миша, Игорь, Валя (и я, видимо, тоже) остались нормальными «неактерскими» людьми и «всесоюзная слава» никак не прибавила важности выражению наших лиц. Почему-то, столь разные во многом, мы оказались похожими в этом пункте.
Продолжение следует
– У вас во время съемок продолжения фильма не возникало желания проявить свой режиссерский дар?
– Нет, это мешало бы мне. «Каждое ведомство должно заниматься своими делами» – так было сказано Воландом в «Мастере и Маргарите». Я занимался своим делом.
– Закончились съемки, и вы взялись за аудиокнигу. Значит, для вас эта история продолжается?
– Вернее сказать, не заканчивается. Почему я взялся за эту книгу? Потому что я люблю Дюма. И потому что у меня растут внуки. Потому что все мы романтики, верим в отвагу, доблесть и честь. И в то, что драгоценнее дружбы ничего нет. Хотелось, чтобы все эти ценности вернулись, чтобы мальчишки играли в мушкетеров, а не в сверхчеловеков. И здесь, в России, мы все знаем цену дружбе.
– В отличие от других мушкетеров вас можно видеть и в сериале «Монте-Кристо», который целый сезон идет по ТВ. Какие впечатления у вас от него?
– Мне очень повезло с командой. Она работает не за деньги и славу, а за любовь и дружбу, что бывает редко. Суетливые мысли там на втором месте, а на первом – радость от того, что мы стали партнерами.
– Некоторые считают, что съемки в телесериалах – это дурной тон…
– Сериалы, как и фильмы, бывают разными: дурными, глупыми, бездарными, неудачными. Но есть и замечательные, как фильмы Александра Митты, Павла Лунгина, Александра Прошкина. А какой замечательный сериал Сергея Урсуляка «Ликвидация»! У меня нет (тут я скажу слово-штамп) предрассудков, я исхожу из того материала, который мне предлагают. И если бы мне эта роль не показалась интересной, я бы от фильма отказался. Считаю, что этот сериал – одна из главных удач в моей жизни.
Доброе имя лучше звонкой масти
– А мне казалось, что главная удача вашей жизни – люди. Один Высоцкий чего стоит... Каким вы его помните?
– Когда выстраиваешь в один ряд таких людей, как Высоцкий, Бродский, понимаешь, что тебе нужно отстать от них со своей обывательской критикой. Это скучно. Уровень их художественной радиации нельзя измерить нашим радиометром. Они жили не по расписанию жизни, а по расписанию любви и искусства. Жили навстречу смерти, погибали смолоду…
– …и не стремились к званиям и наградам. Вот и вы в свое время, когда вам присуждали звание народного артиста, от него отказались. Почему?
– Потому что вначале, когда это имело смысл и было нужно, мне звания никто не давал, а когда захотели дать, было уже поздно. В Екклезиасте (одна из самых поздних частей Ветхого Завета. – Ред.) говорится: «Доброе имя лучше звонкой масти». Если есть доброе имя, то людям нет никакого смысла подписываться своими званиями. Они не пишут «заслуженный», «народный» или «герой СССР». Они пишут просто: космонавт Георгий Гречко, профессор Георгий Гречко. У него огромное количество титулов и званий, но я никогда не видел, чтобы он их писал.
Может быть, в моем случае это все было связано с «Таганкой». Ведь посещение «Таганки» не поощрялось. Я знаю людей из ЦК партии, которые после спектакля шепотом говорили: «Я теперь долго не приду». К театру в то время относились очень настороженно. Пару раз мои вещи запрещали, пять лет моей ноги вообще не было на ТВ. Так что нам в молодости все звания были заказаны. И когда театр посылал наши кандидатуры наверх для присуждения званий, начальники от культуры посылали нас. Подальше. Мне решили дать звание, когда был уже 1989 год. Когда мне оно, по сути, уже ничем не могло помочь.
– С тех пор двадцать лет прошло. А вы все так же хорошо выглядите и совсем не изменились. Как вам удается поддерживать себя в такой замечательной физической форме? Неужто вам, Вениамин Борисович, «покой не по карману»?
– Почему же? По карману. Я стараюсь быть умеренным в еде, в работе дозирую нагрузки и стараюсь почаще отдыхать. Я совершенно нормальный, домашний человек. Не люблю все время работать. Люблю получать удовольствие от жизни и знаю, что она этого заслуживает. По истечении срока давности во мне произошли перемены. Сегодня меня интересуют только искусство и человеческая жизнь. Я еще очень многое должен сделать, поэтому хочу правильно распределить свои силы и в чем-то ограничить себя. В некоторых вещах ограничиваю себя давно. Например, не пью кофе – незачем мне себя вздрючивать. Может быть, поэтому еще жив.
Смотрите также:
- Острое чувство «пены»: режиссер Сергей Соловьёв о революциях, шовинизме, новизне и фальши →
- Михаил Боярский: «Я себя терпеть не могу» →
- Анна Ковальчук:«Мы с «АиФ» ровесники!» →