О юморе и серьезном
Юмор — это моя работа, а то, что я по жизни — очень серьезный парень, — это уже мое дело. В «Ледниковом периоде» все, что я делал, вызывало только смех, но иллюзий по поводу моих каких-то спортивных достижений у меня нет. Я даже понимаю, что высоких оценок мои выступления не заслуживали. Но отношусь к этому спокойно — именно комизм придавал моим номерам те качества, за которые я получал аплодисменты. В конце концов, у меня такое амплуа.
Я серьезный человек. Не грустный, а именно серьезный. Люди привыкли считать меня таким весельчаком, им, наверное, просто трудно понять, что я не всегда радостный и желание дурачиться у меня возникает только в своей привычной компании, а не когда кто-то скажет мне: «Чувак, рассмеши».
О проекте
В «Камеди клаб» отношения более партнерские, там идет постоянный обмен опытом. Это моя среда, а фигурное катание — совсем не моя, и когда меня окунули в эту среду, я увидел, что «Ледниковый период» - это не только шоу. Шоу — снаружи, а внутри — безумная борьба. Локтями толкаешься, пробираешься к финалу — безумно тяжело. Все-таки дух соревнования накладывает отпечаток на все. Безумно тяжело.
Вне льда мы общались, понимая, что для нас это все ново, делились опытом — это все равно как на первый курс поступили. Но на льду — да, это чистой воды соревнование. Чистой замерзшей воды. Когда мы не на съемках, о соревновании мы забываем. Да и когда съемки — все друг друга поддерживают совсем не как конкуренты. Но это инстинкт, стремление к победе, которое в каждом заложено, и это нормально.
О партнерше по «Ледниковому периоду» - Маше Петровой
Я не раз благодарил Илью Авербуха за то, что он подобрал мне именно такую партнершу. В начале проекта, когда он мне сказал: «Я выбрал тебе маленькую девочку», — я сразу обрадовался, а Маша приняла меня не сразу. Илья сказал ей: «Я нашел тебе Галустяна, правда, он не умеет кататься, катается только в шлеме», — и она начала говорить: «Я не хочу с ним кататься, он в шлеме». Но потом нашли общий язык.
Она такая терпеливая, такая настоящая. Остальные девочки-фигуристки совсем не такие. С Навкой, когда мы все менялись партнерами, я делал номер, и меня поразило, как у нее все четко, до автоматизма, — и все по ее правилам, шаг вправо, шаг влево — невозможно. Я говорю: «Я устал!». Она отвечает: «Нет, надо работать». И я снова выхожу на лед. Скажешь Маше, что ты устал, — ну устал, значит, на сегодня все. Илья очень правильно подобрал мне Машу. Он понимал мой характер — я же очень быстро завожусь и быстро остываю. Могу поругаться, перевернуть стол, уйти — а через минуту вернуться и извиниться.
О тренировках
На шоу на тему песен Аллы Пугачевой, так получилось, что у всех троих было разное мнение. Илья хотел, чтобы я сделал что-то смешное, Маше нравилась какая-то песня, а я хотел сделать «Айсберг» или «Не отрекаются любя», потому что мне в тот момент не хотелось комизма, зато безумно хотелось показать чувства — организм и физическая подготовка это позволяли. К общему мнению мы так и не пришли. Три дня оставалось до съемок, а мы не знали, что делать. Наконец сошлись на песне «Я тебя поцеловала» и стали выяснять, кто кого поцеловал. Маша говорит: «Мне надоело играть мальчиков, я не хочу». Илюша говорит: «Маша, ты будешь за Пугачеву». А Маша действительно совсем не Пугачева, и в итоге мы поняли, то Пугачевой должен быть я. В споре родилась истина, но нервов мы потратили много. Но потом я сам выбирал уже песни, но Машу, конечно, спрашивал.
Когда мы ездили в тур, каждый день с утра — все спят в гостинице, все уже все выучили, ждут своего выступления. А я каждый раз приходил на каток чуть пораньше и старался самостоятельно заниматься. На пустом катке — ну почти на пустом, обычно там еще были мастер-классы для детей, а я в стороне стою один и что- то разучиваю. Быть одному на катке — это очень страшно, зато я понял главный секрет фигурного катания. Когда ты один тренируешься — практически невозможно что-то сделать. Но когда тебя за руки держит олимпийский чемпион или чемпион мира — появляется фантастическая уверенность. каждый раз перед выходом на лед испытывал такое жжение в груди приятное, как на экзаменах или перед выступлением на сцене. И еще — коллектив, конечно. Сплоченный очень.
О доме
Сейчас постепенно прихожу к оседлому образу жизни, пытаюсь больше времени проводить в Москве, углубляться в проекты, а не в поездки. Хотя гастрольная деятельность в моей жизни присутствует. В доме мужчина должен быть главным. Но не надо путать главу дома и хозяина дома. Я главный в принятии каких-то решений в кардинальных вопросах, а хозяйка — моя жена Виктория. Я не знаю, где в доме молоток, но именно я буду этим молотком забивать гвозди.
Живу пока в съемной квартире, но в последнее время стал задумываться о своем собственном жилье. Для меня важен вид из окна. В Сочи, где я жил, из окна весь город был виден. Я не хочу смотреть в соседнее окно, или в дерево, или в парк. Хочу видеть город. Мне важно смотреть в центр, а не в область — видеть огоньки, ощущать присутствие, знать, что я не где-то на отшибе. Мне очень страшно, когда все движение там, а я здесь.
(Статья печатается в сокращении. Полную версию читайте в журнале LЁD)