Из своей большой сумки в поисках айфона она извлекает чуть помятый журнал «Власть», бросает на стол.
InStyle: — Клавдия, вы его читаете, что ли?
— А почему я не могу его читать? — она смотрит вызывающе.
InStyle: — Журнал же политический...
— Я не смотрю телевизор, но политикой интересуюсь. Мне нравится этот журнал. У вас, видимо, слишком предвзятое отношение к актрисам.
Она кажется вспыльчивой, резковатой, может съязвить или усмехнуться так, что станет не по себе. Уже после общения с Коршуновой (фамилия прямо для нее, «сидит») я принялся перебирать театральные роли, которые подошли бы идеально к ее «птичьей» гордой фактуре. Нет, не Нина Заречная из «Чайки», как все уже было подумали. А Элиза Дулиттл из «Пигмалиона». Но в отличие от продавщицы Элизы с ее светлым путем Клавдии пришлось бы развиваться в обратную сторону: учиться дурным манерам, чтобы достоверно сыграть простушку-хохотушку.
Клавдия — театральная аристократка, актриса в четвертом поколении. Случай, кажется, у нас беспрецедентный. Второе поколение есть: Бондарчук, Ефремов, Шукшина. У них третье подрастает. Но чтобы четвертое —∙ это уже почти дворянство. Ее прабабушка Клавдия Еланская блистала на подмостках МХТ с 20-х годов прошлого века, еще во времена Станиславского. Родители, брат и сестра Клавдии — все люди театра. Училась Коршунова в Щепкинском училище на курсе Коршунова, то есть родного деда.
InStyle: — Клавдия, судьба актрисы была неизбежной для вас?
— Да нет, почему неизбежной? Я всерьез думала над психфаком МГУ и, мне кажется, могла бы поступить туда.
InStyle: — Но пошли на курс к деду. Сплетни-слухи не пугали?
— Пошла, потому что там очень сильные педагоги. А сплетни и слухи — ерунда. Зачем мне их бояться?
Она отпивает апельсиновый сок, принесенный тихой официанткой, и вдруг восклицает — так, что я вздрагиваю:
— Да что же такое? Неужели я не могу ничего толком объяснить?
Видя мой испуг, улыбается:
— Просто я терпеть не могу сок из пакета, видимо, забыла уточнить, что хочу свежевыжатый.
Она извиняется перед официанткой, освежает заказ.
— О чем мы говорили? — внимательно смотрит на меня.
То, что дальше «Белорусской» или «Павелецкой», для нее всю жизнь казалось терра инкогнита. Она исконно центровая, Садовое кольцо нанизано на спираль ее ДНК. Выросла близ Тверской, дом ее родителей был и остается оазисом интеллигентского быта, где кроме ветхих афиш хранят старомосковское произношение и даже пожилые мужчины встают при появлении дам.
— Мы все очень открытые, шумные, веселые. И я не сразу стала понимать, что далеко не все так живут.
Училась она в знаменитой английской спецшколе № 31 в Леонтьевском переулке, которую с усмешкой называет «блатной». Когда была еще девочкой, актер Игорь Ясулович ставил с ней и детьми из таких же семей рождественские спектакли вроде «Синей птицы» в музее Ермоловой. Выучила стихотворение Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» — просто понравилось — и до сих пор готова прочитать, если попросят.
Кстати, у Клавдии не только со стихотворными лошадьми хорошие отношения. Во время съемки она быстро наладила отношения с бойкой собачкой Чубаккой породы вест хайленд уайт терьер. Та послушно сидела у ног даже под крупными каплями внезапного летнего дождя, а когда Клавдия задорно рычала, пытаясь подразнить зверя, радостно виляла хвостом: чуяла собака — с ней играют.
Но мы о театре. В конце последнего курса на актеров «Щепки» пришла взглянуть Галина Борисовна Волчек, главреж «Современника». «Вообще-то мне сейчас в театре никто не нужен, — произнесла Волчек с фирменной небрежностью. — Но посмотрю...» И позвала Коршунову в труппу. Клавдия не скрывает: да, в театре у нее все складывается более-менее удачно, даже в разгар лета репетирует. Но хочется больше сниматься.
— Надеюсь, успею еще до старости!
Полный текст интервью читайте в сентябрьском номере журнала InStyle (уже в продаже).
Смотрите также:
- Ирина Мазуркевич: Толя ухаживал за мной, как Хоботов в «Покровских воротах» →
- Елизавета Боярская: «Я просто взялась за ум!» →
- Алла Пугачева: «Нам с Максимом очень хорошо» →