«Если надо было, я отжимался до изнеможения, ел и спал в этой железной коробке», - признаётся актёр.
И вообще, сдержанно говорит Брэд Питт, на съёмках пришлось несладко. Что объяснимо: фильм «Ярость» - про Вторую мировую, а конкретно - про танк, который вступает в схватку с немцами. И у сержанта по прозвищу Уордэдди (по-русски это что-то типа «Отец-командир») только одна задача - сделать так, чтобы экипаж выжил.
Сильное слово «нет»
Серхио Кокс: Брэд, вы же наверняка понимали, на что идёте, - я имею в виду физические нагрузки. Так почему всё-таки согласились?
Брэд Питт: - Во-первых, я интересуюсь историей. Я видел ужасные фотографии того военного времени, читал книги о Второй мировой. И на своей шкуре испытать, каково это - ежедневно выживать на войне (пусть в данном случае и невзаправдашней, киношной), - оно дорогого стоит. Плюс я фанат режиссёра Дэвида Эйера, начиная с фильма «Крутые времена» и заканчивая его «Патрулём». Уверен, что могу научиться чему-то у этого человека. У Дэйва экстраординарная жизнь. Взять хотя бы тот факт, что он служил на атомной подводной лодке.
- Да, это отдельный разговор... (улыбается). По сюжету наша команда - одна из немногих, кому удалось выжить. Да, наши танки уступают немецким. Поэтому мы давили их числом. Условия выживания тяжелейшие. В начале фильма мы теряем одного из членов экипажа, поэтому приходится взять нового солдата. По сути, принять его в нашу семью. Ведь танк - это место с весьма ограниченным пространством. В этой металлической коробке мы едим, спим, писаем (уж извините!), сражаемся плечом к плечу. Хотя у каждого всё равно есть свой уголок. И тут к нам вбрасывают этого нового парня! Дело даже не в том, что он новичок. Хотя из-за того, что у него нет навыков воевать, он понижает наши шансы на выживание. Всё гораздо хуже - этот парень по-прежнему верит в идеалы мирного времени: всепрощение, гуманизм. Но на поле боя от них толку мало. И это становится головной болью для моего героя. Ему нужно заставить парнишку отказаться от его взглядов и приготовить к тому ужасу, который ожидает его на войне. Приучить, что на фронте нужно не думать, переживать, рефлексировать, а действовать. Иначе погибнут все. Если один из членов экипажа совершит одно-единственное неверное движение, домой не вернётся никто. А у нас был приказ - выжить!
- На экране ваш герой строг и суров. А на площадке вы тоже чувствовали ответственность за ребят?
- О да! Весь процесс съёмок стал отличным пособием по развитию у меня лидерских навыков (смеётся). Если нам надо было отжиматься, я первый принимал упор лёжа. Делал всё, чтобы показать, что я выкладываюсь на полную катушку. Моей обязанностью было задать настроение в команде независимо от того, в кадре мы в данный момент или нет. Я по своей натуре не очень разговорчив, но в этой металлической коробке мне нужно было сделать всё, чтобы мы почувствовали себя единым целым. А ещё мне хотелось предостеречь их от опасностей нашей профессии, когда молодых актёров порой «отжимают» и отправляют на скамейку запасных ещё до того, как они смогут полноценно освоить профессию. Им нужна чистая голова на плечах и чтобы их научили, когда нужно сказать «нет». «Нет» - самое сильное слово, которое только есть в нашем бизнесе. Оно порой помогает тебе остаться самим собой.
Мужские страсти
- На съёмочной площадке вы прошли «курс молодого бойца». А сами-то в молодости служили в армии?
- Нет, в те годы я был слишком безрассудным и был уверен, что военная форма, существование по приказу и прочие «радости» - это точно не для меня. В тот момент мне было гораздо важнее разобраться с самим собой: чего я хочу от этой жизни. Теперь же, имея за плечами опыт съёмок в «Ярости», с огромным уважением отношусь к тем юношам и девушкам, которые выбрали для себя военную стезю.
- Это точно! Мой самый старший сын, 13-летний Мэддокс, о танках знает всё. Я не преувеличиваю - он реально оказался ходячей энциклопедией, поэтому, когда мы начали съёмки, я периодически обращался к нему за консультацией. Мэддокс у нас вообще самый любознательный - вечно что-то читает, роется в Интернете. Он таким был с самого детства - это не наша с Анджелиной заслуга. Привёз я на съёмки и своего младшего сына. Ноксу Леону всего 5 лет, и он знать не знает, что такое война. Сперва он перепугался страшно - мы снимали одну из сцен боя. А вернувшись домой, немедленно уселся рисовать танк. Видимо, в нас, мужчинах, живёт какая-то прирождённая страсть к технике. Даже если назначение этой техники - убивать.
Смотрите также:
- Анджелина Джоли: Несколько раз я была на волосок от смерти, но Брэд не должен об этом знать →
- Анна Ковальчук:«Мы с «АиФ» ровесники!» →
- Татьяна Лютаева: «Любовь может убить!» →