Но для этого были все условия. Прежде всего семейная династия. Папа – Юрий Петрович, профессор Гнесинской музыкальной академии, народный артист России, отточил свое педагогическое мастерство на Елене Кирилловне – маме Петра, а затем принялся за сына. И последствия не замедлили сказаться. В 1990 году мальчик был принят в музыкальную школу имени Рихтера, а через шесть лет начал побеждать на конкурсах – как российских, так и международных. Кроме того, он был хорош собой, любознателен и воспитан. С таким количеством талантов Петр был просто обречен на любовь зрителей.
С аккордеоном по жизни
– Петр, вы рады, что ваша судьба сложилась именно так и вы стали музыкантом?
– Конечно. Я хорошо знаю себя и свой внутренний мир. Так как я – человек импульсивный и не люблю сидеть на месте, мою энергию нужно куда-то девать. Я обязательно выбрал бы себе творческую профессию. И если не случилось бы начать музыкальную карьеру, стал бы художником или актером. Но стал музыкантом, и плоды моего труда, как и сам рабочий процесс (а я могу по 12 часов не вылезать из студии), доставляют мне большое удовольствие. Когда у меня спрашивают: «Как же так, ты же такой молодой, тебе же гулять надо, а ты? Как ты так можешь?», а я им отвечаю: «Я так отдыхаю». И это правда.
– В начале своей звездной карьеры оперная певица Анна Нетребко устроилась в Мариинский театр уборщицей и лишь затем стала солисткой этого театра. А вас что сподвигло к этому? Зачем, уже будучи победителем международных конкурсов, вы работали уборщиком?
– Решил вкусить другую сторону жизни. И это помогло мне стать крепким и закаленным. В то время мне было 13 лет. И я хотел самостоятельности. Обременять родителей лишними просьбами по поводу денег мне не хотелось. Я знал, что им самим в те годы было очень нелегко. Ведь это же были печально знаменитые 90-е, когда музыканты, если не меняли профессии, то жили, сами знаете как. Вот я и стал уборщиком. Но в этом качестве проработал недолго и закончил свою трудовую деятельность в этом салоне старшим дизайнером. Салон был с аквариумами, и я их оформлял.
Магия искусства
– Должно быть, в детстве вас частенько заставляли играть для гостей? Дети, играющие на музыкальных инструментах, – гордость родителей…
– Но у меня же семья профессиональных музыкантов, и музыка для нашей семьи – не домашнее развлечение гостей. Еще до моего рождения мои родители провели лет по 20 в гастрольных поездках, у обеих моих старших сестер музыкальное образование. Естественно, когда мы собирались всей семьей вместе и друг для друга устраивали музыкальные вечера, снимали их на камеру, потом смотрели и смеялись. У кого-то что-то получалось, у кого-то нет, мы разбирали наши промахи и удачи. Мы даже придумывали фильмы. Но чтобы к нам приходили соседи и мы их развлекали, – нет, такого никогда не было. Все свободное время детям у нас в семье позволяли тратить так, как они хотят. Ведь у меня с 12 лет началась практика участия в международных конкурсах, и родители понимали, что между концертными стрессами лучше отвлекаться на любые другие противоположные виды деятельности.
– А по сколько часов в день вы тогда занимались?
– Шесть подходов по 45 минут с перерывами, чтобы мозг был всегда предельно сконцентрирован. Плюс к этому я занимался риторикой, ритмикой, речью, хором. Занятия проходили в музыкальной школе, потом продолжались дома. Кроме того, обязательно были вылазки по разным музыкальным мероприятиям, музеям. Так что, я думаю, что занятия эти шли круглосуточно.
– Что в детстве произвело на вас самое неизгладимое впечатление?
– Концерты западных звезд, которые приезжали к нам. Майкла Джексона, например. Или концертный зал Big green в Европе. Мы сидели в большом зале рядом с известными артистами и ждали вручения очень престижной в академической музыке премии. И я очень хорошо помню, как мне, маленькому, двенадцатилетнему, ее вручают, а вокруг – фотографы и эстрадные звезды. Еще помню свое потрясение после концерта симфонического оркестра Российской академии музыки. Как тогда звучали инструменты оркестра. После этого концерта я еще очень долго напевал мелодии сочинений, звучавших в программе выступления.
А еще мне, пусть это не покажется странным, запомнились песни разных панк-групп. «Наива», например. Я тихонько приходил и сидел у них на репетициях. Музыка была очень позитивная. Конечно, музыканты «Наива» об этом ничего не знают. Я же был тогда маленький. Когда в музыкальной школе занятия заканчивались, я оставался послушать, как они играют.
Танцуй, пока молодой!
– Кроме музыки, говорят, вы еще много чем занимались. В проекте «Танцы на льду» участвовали, например. Это правда?
– Да. А в детстве я даже балетом занимался. Правда, посетил лишь несколько уроков. И бросил. Там же были одни девчонки, и я ушел. Потом, конечно, жалел. Но тех нескольких занятий мне хватило для того, чтобы организовать свое тело и поправить координацию. Мне это очень помогло. В том числе и в «Танцах на льду». Ведь я не умел кататься на коньках.
– И как вам проект?
– Проект «Танцы на льду» – шикарный. Он настолько отвлек меня, что после него я окунулся в свое творчество с еще большим энтузиазмом. И сразу же свой дебютный альбом выпустил. К концу проекта столько сил накопил, что сел и за месяц довел все композиции до ума.
– А правда ли, что во время этого проекта между партнерами возникали романы?
– Правда. Но со мной такого не случилось. У меня был роман со льдом и с проектом, но не с партнершей.
В стиле «Петр Дранга»
– К аккордеону всегда было какое-то снисходительное отношение. А с вашим появлением все изменилось. Как думаете, почему именно вам выпала такая роль?
– История так решила. Просто так ведь ничего не бывает. Не хочу это называть случайностью. Случайность – это неопознанная закономерность. Наверно, так надо. Я всегда хотел говорить с людьми на своем языке, посредством музыки. Мне было что сказать, и я знал, что, когда я это скажу, кому-то станет лучше. Так и произошло.
– Поклонникам музыки у нас в стране известен джазовый аккордеонист Данилин, эстрадный – Ковтун. А в каком жанре играете вы?
– Я играю в жанре «Петр Дранга». Только это не совсем жанр, но и стиль жизни, образ мышления и характер, которые сформировались за долгие годы моей учебы, провалов и подъемов. Музыке ведь надо очень долго учиться. У меня за плечами: школа Рихтера – 8 лет, плюс училище 4 года, 5 лет академии. Сейчас я заканчиваю первый курс аспирантуры и вовсю работаю над кандидатской диссертацией.
– Из чего еще состоит ваша жизнь?
– Я езжу по гастролям, готовлю второй альбом, пишу киномузыку и руковожу управляющей компанией «ДРАНГА-МЬЮЗИК», которую создал, чтобы поддерживать талантливых композиторов. В первую очередь, «Дранга-мьюзик» я создал для них. Мне вообще многое интересно. Я – человек увлекающийся. И меня это очень радует.
Смотрите также:
- «Я должен был вернуться». Почему на концерте Хворостовского зал плакал? →
- Тамара Гвердцители: «Я сумасшедшая не только в работе, но и в любви» →
- Композитор Александр Журбин: «Муза не приходит к ленивым» →