Опять старое кино?
Каждый праздник, а особенно в новогодние дни, телевидение усаживает нас за просмотр весёлых комедий.
Концерты, модные вундеркинды, юмор а-ля «Камеди Клаб» - всё смешалось, обхохочешься. А что запомнилось? Да много чего. На Первом шли «Служебный роман», «Кавказская пленница» и «Иван Васильевич меняет профессию». А на «России 1» кроме «Иронии судьбы» показали «Операцию «Ы», «Джентльменов удачи» и «Бриллиантовую руку». Не каждый вспомнит, что прошла телепремьера «Последнего богатыря», собравшего в прокате 1,73 млрд руб., - зато старую-старую сказку «Морозко» не забудут и посмотрят в сотый раз.
Любимые всеми советские фильмы снимались в эпоху всевластия всевозможных худсоветов, главлитов, всякого рода цензуры и идеологического контроля всевозможных партийных органов за содержанием художественных произведений и за каждым конкретным мастером культуры. Но мы смотрим эти фильмы сегодня, ничего такого не замечая. Вновь и вновь любуемся игрой прекрасных актёров, смеёмся их шуткам, вздыхаем, а иногда плачем. Сегодняшнее кино такие эмоции не всегда вызывает. Казалось бы, никаких тебе худсоветов и угроз о «партбилете на стол», а в дела художественные вмешивается только лишь продюсер, тот же творец, только с калькулятором в руке. Так в чём же дело?
Четверть века современной России: чего добивались, вроде бы и добились - никакой строгости и вмешательства ни сверху, ни сбоку, ни снизу, а смотреть так, чтоб взахлёб, вроде нечего. Не выходит у мастера каменный цветок.
Может, дело в том самом калькуляторе в руках у продюсера? Но деньгам и в прежние времена счёт знали. Да и было их не в пример меньше. Плёнку на фильмы отмеряли скаредно. За перерасход её и избыток съёмочных дней карали не жалея. Но кино тогда делалось такое, что и сегодня смотреть можно, а сегодняшнее даже и сегодня пересмотреть не захочешь.
На зрителей не везёт?
Может, дело в нас, зрителях? Как-то привередливы стали, капризничаем? Возрастом не вышли, не способны понять современных молодёжных трендов, ностальгируем по временам своей молодости, вот и смотрим разное старьё?
Но только мы, люди не самого молодого возраста, так и остались у телеэкранов. Мы - основная телеаудитория, главные читатели газет. Можно на нас не ориентироваться, не принимать во внимание и штамповать горячие однодневки с сумасшедшим весельем самодеятельных актёров и хулиганистым юмором молодёжных сатириков и сценаристов незатейливых шоу, которые по прошествии времени и смотреть не захочется. Ведь не ставим же мы на книжные полки тоненькие брошюрки детективов и женских романов, купленные на вокзальных развалах.
Повторюсь: возможно, стилистические предпочтения нашей тоскующей по хорошему кино зрительской аудитории для нынешних мастеров не так уж и значимы. Но специально для них приведу им же и понятный пример: именно советские фильмы режиссёров Меньшова и Михалкова становились обладателями американского «Оскара». Даже циничные голливудские мэтры находили в прежнем нашем кино то, что мы, с сожалением, не можем найти в нашем нынешнем.
Чего у Светлакова нет?
Что же это такое, чего не найдёшь ни в мрачноватых экспериментах выдающегося режиссёра Звягинцева, филигранных по форме изысках Сокурова - потерянное Михалковым и не найденное Учителем? Чего не переняли от партийно-советских худсоветов и послушных им Гайдая и Рязанова ни брутальный Балабанов, ни бурлящий иронией Светлаков, ни тем более развязно веселящийся Жора Крыжовников?
Когда-то в не самые весёлые для страны дни поэт-фронтовик написал в своём «Лирическом отступлении» очень правильные строки:
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, плакать будут ночью
О времени большевиков.
Точность своего времени, тонко подмеченная и пронесённая сквозь худсоветы и репертуарные комиссии, - это точность виновато-застенчивой улыбки Никулина, простодушного пожимания плечами Куравлёва, в лёгком и радостном рисунке кинематографа Гайдая и Рязанова.
Эта точность в том, что любимое кино из прошлого подтверждает, несмотря на все чёрные краски и мазки публицистов последних десятилетий, что те времена были светлыми. Точность художественной правды и света, которую не очернить ни политикам, ни публицистам, вновь собирает нас у экранов телевизоров, когда там идут старые фильмы. И будут собирать всегда, потому что те мастера, пусть и в не очень солнечные и тёплые времена, умели найти доброту и надежду, сумели высветить их.
Не так уж важно, от чего исходил этот свет: от веры в построение утопического будущего, от уверенности в том, что в тяжёлые и пасмурные времена страна не забудет тебя, не даст пропасть, выучит детей, вылечит родных, обеспечит достойной пенсией, накормит, защитит и поможет, а в марте обязательно понизит цены. Даже в самые холодные и тёмные времена художник умел высекать искру и освещать путь. Никакая цензура не могла ему помешать. Наоборот, в темноте свет был заметнее. Что же случилось в наши далеко не мрачные времена? Худсоветы разогнали, цензуру ликвидировали. Оказывается, дело было не в них. А в том, есть ли свет вокруг и умеет ли мастер этот свет увидеть или сам высечь огонь. Оказалось, не все умеют. А некоторые если и умели, то разучились.
Прежде советская власть любила задавать художникам строгий вопрос: с кем вы, мастера культуры? У нас тоже есть свой строгий и вполне злободневный вопрос: ау, где вы, мастера культуры? И, пока не нашлись сегодняшние мастера и художники света, не хватает ни умения, ни мощности софитов, мы живём отсветом прежних, так часто критикуемых времён. Улыбками Никулина и Куравлёва, лёгкостью Рязанова и Гайдая. Их светлостями.
Так и хочется крикнуть в темноту сегодняшних кинозалов:
- Дайте свет!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции