Я верю в науку, в драматургию Аарона Соркина, в хоккеиста Овечкина, в то, что депутатам законодательно надо запретить шутить, в предрассветный час и в харизму. И не верю в успех победителей «Голоса», успех постфактум.
Вот как раз подозрение в том, что проблема суть запятая в биохимическом факторе. Вольно вам рассказывать про голоса Гариповой, Волчкова, Севары, Наргиз, да кого угодно, голоса и впрямь неплохие, может быть, даже люди всё это славные, но все они обречены, как возникший из ниоткуда и опозоривший нас на весь белый свет Капелло.
Все они хороши в контексте, так сказать, карнавального останкинского водоворота, контролируемого сами знаете кем. А Мурманску Градский не указ, как Пелагея не указ Саратову. И там, и там царит хаос, порождённый информационным тайфуном, и чтоб тебя возлюбили, симпатии Агутина и дружбы с Биланом недостаточно.
Ты должен выглядеть как Мэтью Макконахи, а петь — как Джордж Майкл. Когда я смотрю на выпускников «Голоса», не выключая триумфаторов, у меня ощущение, что у всех у них кризис идентичности. Есть высказывание Шуберта, «существенно уточняющее картину мира»: «Хороший музыкант, если он всего только хороший музыкант, не может быть хорошим музыкантом». Он может быть только аутсайдером, исподволь превращающимся в одержимого.
Умея, и довольно неплохо, копировать Агилеру и Джо Кокера, а также делать круглые глаза и пускать слезу, они растворяются в пространстве, как футболист Аршавин в алиментах. Такая, грубо выражаясь, получается Севара. Зато Пелагея похудела.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции