Первый российский показ «Зимней спячки» Нури Бильге Джейлана, победившей на Каннском кинофестивале, состоялся в рамках ММКФ в июне. До последнего было неясно, удастся ли организаторам московского киносмотра привезти турецкую картину, а потому в программу она попала в последний момент — смотреть пришлось поздней ночью накануне закрытия фестиваля. Не самое подходящее время для трёхчасовой медитативной ленты, построенной на неспешных диалогах на фоне заснеженных пейзажей. К счастью, фильм выходит в широкий российский прокат, так что у зрителей будет возможность посмотреть или пересмотреть «Зимнюю спячку» — с чувством, с толком, с расстановкой.
Действие разворачивается в одной из турецких провинций, Киппадокии, известной своими вырубленными прямо в скалах домами. В одном из таких домов расположился отель, которым владеет бывший актёр Айдын. Он мечтает написать монументальный труд по истории турецкого театра, но вместо этого регулярно строчит авторские колонки в местную газету. Наступает зима, а вместе с ней и «мёртвый» туристический сезон. Гостиницу покидают последние постояльцы, окрестности постепенно заваливает снегом, и Айдын остаётся в компании управляющего, сестры, расставшейся с мужем, и молодой супруги. Есть ещё соседи, а точнее, арендаторы принадлежащей Айдыну собственности в окрестностях отеля. Однажды сын одного из них бросает камень в машину, на которой Айдын объезжает деревню, собирая с должников плату. Пока его водитель отправляется к отцу мальчика, бедному, но гордому пьянице, разбираться в случившемся, хозяин наблюдает издалека — на страдания людей вокруг Айдын привык смотреть с равнодушием и чувством собственного превосходства.
Дальнейшие попытки соседей разрешить конфликт только усугубляют ситуацию. Выработанный годами цинизм вкупе с образованностью и начитанностью превратили Айдына в прекрасного собеседника и невыносимого человека. Он ведёт бесконечные философские разговоры о морали и даже пишет об этом в газету, закрывая глаза на то, как стремительно от его высокомерия рушится мир вокруг. Сестра критикует помпезность его слога, жена, похоронившая красоту и молодость в этом богом забытом месте и нашедшая, было, утешение в благотворительности, обвиняет в эгоизме. Айдын реагирует так, будто уже слышал всё это прежде. Камера терпеливо снимает красиво подсвеченные фигуры людей, ведущих долгие беседы. Все человеческие драмы кроются в этих диалогах. Режиссёр всматривается в своих персонажей, даёт им время раскрыться и высказаться, лишь изредка отвлекаясь на снежный пейзаж за окном.
В отличие от многих коллег-режиссёров, убеждённых в том, что любой длинный план автоматически превращает кино в шедевр, Джейлан — настоящий созерцатель. В «Трёх обезьянах», за которых на Каннском фестивале 2008 года он был назван лучшим режиссёром, под таким же пристальным взглядом на протяжении двух часов распадается ещё одна семья. В картине «Однажды в Анатолии» (приз каннского жюри 2011 года) герои на протяжении двух часов скитаются по не самой живописной местности. В каждом случае Джейлан филигранно выписывает характеры, выстраивает драматургию и наполняет смыслом каждый из этих длинных планов — иногда для того, чтобы разобраться в героях и их поступках, нужно время. При этом не отрицает того, что читал и видел, — в «Отчуждении», получившем всё на том же киносмотре в 2002 году сразу два приза, герой бродит по заснеженному Стамбулу, насмотревшись Тарковского. А в титрах «Зимней спячки» честно указаны имена соавторов — Чехова и Достоевского.