В августе в издательстве «АСТ» выходит книга признанного «мастера ужаса» Стивена Кинга «Ветер сквозь замочную скважину». Роман, который Кинг написал в прошлом году, входит в цикл «Темная Башня», хотя писатель долгое время к нему не возвращался. По сюжету действие происходит между четвертой и пятой книгами цикла. На это раз стрелку Роланду предстоит схватка с оборотнем, который терроризирует небольшой городок, затерянный среди гор и степей. Цепь страшных убийств приводит Роланда к не менее страшной разгадке тайны оборотня. АиФ.ru публикует отрывок из книги «Ветер сквозь замочную скважину».
* * *
Жену Джефферсона он обнаружил на кухне. Тело лежало под столом, а наполовину обглоданная голова — у двери в кладовку. Там были следы. Они уходили наружу через заднюю дверь, хлопавшую на ветру. Следы были и человеческие, и медвежьи — кровавые отпечатки лап чудовищно огромного зверя.
— Я снял со стены лампу и вышел во двор по следам. Обе девочки там и лежали, во дворе, между домом и амбаром. Они пытались бежать, и одна обогнала другую на два десятка шагов, только мертвы были обе. Ночные рубашки разодраны, спины располосованы до костей, словно их драли когтями. — Канфилд медленно покачал головой, не сводя глаз с лица шерифа Пиви. В глазах ковбоя стояли слезы. — Не хотелось бы мне увидеть те когти. Никогда в жизни. Я видел, что после них остается, и этого хватит с лихвой.
— А что в бараке? — спросил шериф Пиви.
— Я туда тоже зашел. Вы все сами увидите, что там внутри. И женщин тоже... я ничего не трогал. Только я больше туда не пойду. Может, Снип или Арн...
— Только не я, — сказал Снип.
— И не я, — сказал Арн. — Мне и так теперь будут сниться кошмары.
— Думаю, обойдемся без провожатых, — сказал шериф Пиви. — Мы пойдем, а вы оставайтесь здесь.
Он направился к дому Джефферсона, оба Фрая и машинист Тревис — следом за ним. Джейми положил руку на плечо шерифа, и когда тот обернулся, сказал почти извиняющимся тоном:
— Повнимательнее к следам. Это важно.
Пиви кивнул:
— Да. Мы будем очень внимательны. Особенно к тем, что ведут в ту сторону, куда ушла эта тварь.
С женщинами все было именно так, как и сказал сэй Канфилд. Зрелище кровавой бойни для меня было уже не в новинку — я видел достаточно крови и в Меджисе, и в Гилеаде, — но такого мне видеть не приходилось. Ни мне, ни Джейми. Он весь побледнел, и я мог только надеяться, что он не опозорит лицо своего отца, хлопнувшись в обморок. Но беспокоился я напрасно; вскоре Джейми уже стоял на коленях посреди кухни и внимательно изучал кровавые отпечатки огромных звериных лап.
— Это и вправду медвежьи следы, — сказал он. — Только очень большие, Роланд. Таких огромных медведей вообще не бывает. Даже в Бескрайнем лесу.
— Однако вчера здесь такой побывал, — сказал Тревис. Он взглянул на тело жены Джефферсона и передернул плечами, хотя тело было накрыто одеялом, которое взяли из спальни на втором этаже. — Скорее бы вернуться обратно в Гилеад, где подобные твари существуют лишь в древних легендах.
— Что-нибудь можно понять по следам? — спросил я у Джейми. — Хоть что-нибудь?
— Да. Сначала он пошел в барак, где было больше... больше еды. Крики и шум разбудили всех четверых в доме... их только четверо было, шериф?
— Да, — сказал Пиви. — У Джефферсона есть еще двое сыновей, но, насколько я знаю, они сейчас в Гилеаде, на аукционе. Вернутся парни домой, а тут такая беда!
— Фермер оставил жену с дочерьми в доме, а сам побежал к бараку. Выстрелы, которые слышали Канфилд и остальные... Видимо, это он и стрелял, Джефферсон.
— Очень это ему помогло, — сказал Викка Фрай. Отец отвесил ему подзатыльник и велел заткнуться.
— Потом зверь пришел сюда, в дом, — продолжал Джейми. — Думаю, леди-сэй Джефферсон с дочерьми к тому времени были на кухне. И наверное, сэй приказала девочкам бежать.
— Да, — сказал Пиви. — И попыталась задержать эту тварь, чтобы дать дочкам время спастись. Да, похоже, что все так и было. Но ничего у нее не вышло. Если бы они не спрятались в кухне, если бы выглянули в окно в передней части дома... они бы увидели издалека, какая она огроменная, эта тварь... и тогда, может быть, и успели бы спастись. — Шериф тяжко вздохнул. — Ладно, ребята, пойдемте в барак. Сколько бы мы ни тянули, а лучше там все равно не станет.
— Я, пожалуй, останусь с ковбоями, у загона, — сказал Тревис. — Мне и так хватит. — Пап, а можно, я тоже останусь? — спросил Викка Фрай у отца.
Келлин взглянул на испуганное лицо сына и сказал: «Можно». И прежде чем отпустить парнишку во двор, поцеловал его в щеку.
За десять шагов до барака голая земля запеклась кровавой коркой, на которой явственно были видны следы от сапог и отпечатки когтистых звериных лап. В зарослях сорняков неподалеку от входа валялся старый четырехзарядный пистолет с погнутыми стволами. Джейми молча указал на сплетение следов, на пистолет, на дверь барака. Затем приподнял брови, задавая безмолвный вопрос, вижу я или нет? Я видел все очень хорошо.
— Здесь Джефферсон встретил этого зверя, шкуроверта в медвежьем обличье, — сказал я. — Фермер успел сделать несколько выстрелов, потом бросил пистолет...
— Нет, — перебил меня Джейми. — Зверь его вырвал. Поэтому ствол и свернут. Возможно, Джефферсон пытался бежать. А может, стоял до последнего. В любом случае у него не было шансов. Его следы обрываются здесь. Значит, зверь подхватил его и зашвырнул в барак через дверь. А потом направился к дому на ранчо.
— То есть мы выследили, откуда он пришел, — сказал Пиви. Джейми кивнул. — Ничего, скоро выследим и куда он ушел.
Зверь превратил спальный барак в кровавую бойню. В конечном итоге счет мясника составил восемнадцать душ: шестнадцать работников, повар (расставшийся с жизнью рядом со своей печью; окровавленный передник закрывал его лицо, как саван) и сам Джефферсон — буквально разодранный в клочья, без рук и ног. Его оторванная голова таращилась в потолок с жуткой усмешкой, от которой остались лишь верхние зубы. Нижнюю челюсть шкуроверт вырвал с мясом. Келлин Фрай нашел ее под кроватью. Один из работников пытался закрыться седлом, используя его как щит, но ему это не помогло. Зверь разорвал седло пополам. Передняя лука так и осталась в руке у несчастного ковбоя, а вот лица у него уже не было. Лицо сожрал оборотень.
— Роланд, — проговорил Джейми сдавленным голосом, как будто его горло сжалось до толщины соломинки. — Нам надо его найти. Его надо найти.
— Пойдем изучим следы, пока ветер не занес их пылью, — ответил я.
Мы оставили Пиви и всех остальных у барака, обогнули хозяйский дом и вышли на задний двор, где лежали тела двух девочек, тоже накрытые одеялами. Следы, уводящие со двора, уже начали смазываться по внешнему краю и вокруг отпечатков когтей, но не заметить их было нельзя — их увидел бы всякий, даже тот, кому не посчастливилось иметь в наставниках Корта из Гилеада. Существо, которому принадлежали эти следы, должно было весить как минимум восемьсот фунтов.
— Смотри. — Джейми встал на колени рядом с одним из следов. — Видишь, спереди они глубже? Он бежал.
— Причем на задних ногах, — сказал я. — Как человек.
Следы вели мимо разрушенной водокачки (похоже, чудовище своротило ее на ходу из чистой злобы) и поднимались на холм по узкой дорожке, уводившей на север, в сторону какого-то длинного неокрашенного строения: то ли кузницы, то ли мастерской. Еще дальше к северу, на расстоянии примерно в двадцать колес, лежали бесплодные каменистые земли, примыкающие к Соляным горам. Дыры на склонах, ведущие к соляным копям, были похожи на пустые глазницы. Я сказал:
— В общем, можно и не ходить дальше. И так понятно, куда ведут эти следы. К жилищам солянщиков.
— Погоди, — сказал Джейми. — Смотри сюда, Роланд. Такого ты в жизни не видел.
Следы стали меняться. Отпечатки когтистых лап постепенно превращались в отпечатки огромных неподкованных копыт.
— Он утратил медвежий облик, — сказал я, — и обратился... в кого? В быка?
— Да, наверное, — отозвался Джейми. — Давай пройдем чуть подальше. У меня есть одна мысль.
Когда мы приблизились к длинному сараю, отпечатки копыт превратились в следы огромной кошки. Поначалу кошачьи следы были очень большими, но вскоре начали уменьшаться, как будто зверь менял свой размер прямо на бегу: вот он был как лев, а вот уже — пума. В том месте, где следы сворачивали с дорожки на земляную тропинку, ведущую к мастерской, мы обнаружили участок смятой травы. На поломанных стеблях запеклась кровь.
— Он упал, — сказал Джейми. — Думаю, он упал... и катался по земле. — Он задумчиво осмотрел пятачок примятых сорняков. — Похоже, ему было больно.
— Хорошо, — сказал я. — А посмотри-ка сюда. — Я указал на тропинку в отчетливых отпечатках копыт множества лошадей. Но там были и другие следы. Следы босых ног, ведущие к входу в здание, к открытой раздвижной двери на ржавых металлических полозьях.
Джейми повернулся ко мне с широко распахнутыми глазами. Я приложил палец к губам и достал револьвер. Джейми тоже вытащил револьвер, и мы двинулись к сараю. Я махнул Джейми, чтобы тот обогнул здание и зашел сзади. Он кивнул и свернул влево. Держа револьвер наготове, я встал сбоку от открытой двери, чтобы дать Джейми время обойти здание. Внутри было тихо. Выждав минуту и рассудив, что Джейми уже должен быть на месте, я наклонился, свободной рукой подобрал с земли увесистый камень и закинул его внутрь. Он упал с глухим стуком и покатился по дощатому полу. Никаких других звуков слышно не было. Низко пригнувшись, я вошел.
На первый взгляд, в помещении было пусто. Но я бы не стал утверждать наверняка: слишком много там было темных углов. Внутри уже было жарко, а ближе к полудню здесь станет вообще как в духовке. Я разглядел в полумраке пустые стойла — по два с обеих сторон, — небольшую кузнечную печь, ящики с ржавыми подковами и гвоздями, пыльные горшки с лечебными мазями и бальзамами, тавра для клеймения в большой жестяной банке и огромную кучу старой упряжи, приготовленной то ли для починки, то ли на выброс. На крючках, вбитых в стену над верстаком, висели разнообразные инструменты. Очень приличный набор. Но большинство из них были такими же ржавыми, как подковы и гвозди в ящиках. Еще я заметил несколько деревянных плугов и основание насоса над цементным корытом. Воду в корыте давно не меняли. Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядел на поверхности воды стебельки соломы. Как я понял, это была не просто конюшня с кузницей и складом упряжи, но и помещение для клеймения и осмотра животных, и что-то вроде ветеринарной лечебницы. Видимо, лошадей заводили внутрь с одной стороны, делали с ними что нужно и выводили наружу с другой стороны. Но теперь это место было заброшенным и явно нуждалось в ремонте. Следы шкуроверта, уже превратившиеся в человеческие, вели по центральному проходу к открытой двери на другой стороне сарая. Я пошел по следам.
— Джейми? Это я. Не стреляй, ради твоего отца.
Я вышел наружу. Джейми убрал револьвер в кобуру и указал на большую кучу конского навоза неподалеку от выхода.
— Он знает, кто он такой, Роланд.
— Ты это понял по куче навоза?
— Да, именно.
Он не стал ничего объяснять, но через пару секунд я все понял сам. Конюшня стояла заброшенной — возможно, ее перенесли ближе к хозяйскому дому, но конский навоз был свежим.
— Если он прискакал верхом, значит, он приехал в человеческом облике.
— Да. И так же уехал.
Я присел на корточки и задумался. Джейми свернул папиросу и протянул мне. Я поднял глаза и увидел, что он слегка улыбается.
— Понимаешь, что это значит, Роланд?
— Двести солянщиков, плюс-минус.
Обычно я туго соображаю, но в конечном итоге всегда прихожу к нужному выводу.
— Ага.
— Солянщиков, а не работников ферм и ковбоев. Рудокопов, а не наездников. В основном.
— Вот именно.
— У скольких из них есть лошади, как считаешь? И сколько среди них таких, кто умеет ездить верхом?
Его улыбка сделалась шире.
— Человек двадцать — тридцать, я думаю.
— Это все-таки лучше, чем пара сотен, — заметил я. — Гораздо лучше. Мы поедем туда, как только... Я не успел договорить, потому что в это мгновение мы услышали стоны. Доносившиеся из сарая, который я счел пустым. Я тихо порадовался про себя, что с нами нет Корта. Он бы точно врезал мне по уху так, что я свалился бы с ног. Я имею в виду, будь он в силе.
Мы с Джейми испуганно переглянулись и побежали обратно в сарай. Стоны не умолкали, но помещение по-прежнему казалось пустым. А потом куча старого хлама — сломанных хомутов, уздечек, подпруг и поводьев — вдруг начала вздуваться и опадать, как будто она дышала. Спутанные клубки кожаных ремней зашевелились, раздались в стороны, и из-под них поднялся мальчик. Со светлыми, почти белыми волосами, торчавшими во все стороны. В джинсах и старой рубашке, распахнутой на груди. Вроде бы целый и невредимый, но в полумраке толком не разглядеть.
— Он ушел? — спросил мальчик дрожащим голосом. — Пожалуйста, сэи, скажите, что он ушел.
— Он ушел, — сказал я.
Мальчик принялся выбираться из кучи упряжных ремней, но зацепился ногой за один ремешок и упал. Я подхватил его и увидел яркие, полные ужаса голубые глаза, смотрящие на меня снизу вверх. А потом мальчик лишился чувств. Я поднес его к цементному корыту. Джейми снял с шеи бандану, окунул ее в воду и принялся вытирать грязь с лица мальчика. Парнишке на вид было лет одиннадцать; хотя он мог быть и младше на год или два. Трудно судить — он был слишком худым. Через пару минут он открыл глаза. посмотрел на меня, перевел взгляд на Джейми и вновь на меня.
— Вы кто? — спросил он. — Вы не с нашего ранчо.
— Мы друзья ранчо, — сказал я. — А кто ты?
— Билл Стритер, — ответил он. — Ковбои зовут меня Маленький Билл.
— Да? А твой отец, стало быть, Большой Билл?
Он сел, взял у Джейми бандану, окунул ее в корыто и выжал воду себе на грудь.
— Нет, Большой Билл — это был дедушка. Два года назад он ушел в пустошь, где кончаются все пути. А папа, он просто Билл. — Мальчик произнес имя отца, и его глаза испуганно расширились. Он схватил меня за руку.
— Он же не умер, да? Он не умер? Скажите, что нет, сэй!
Мы с Джейми переглянулись, и это еще сильнее напугало парнишку.
— Скажите, что папа жив! Пожалуйста, скажите, что он не умер! — Мальчик расплакался.
— Ты погоди, успокойся, — сказал я. — Твой папа, он кто? Ковбой?
— Нет, нет. Он повар. Скажите, что он не умер!
Но он уже все понял. Я это видел по его глазам — так же ясно, как до этого видел тело повара с окровавленным передником, наброшенным на лицо.
Отрывки из самых новых и интересных книг - каждую пятницу на АиФ.ru »