К современному искусству советские власти постсталинской эпохи долго относились, мягко говоря, с недоверием. Художников, творивших вразрез с официальным курсом, с легкостью выгоняли из художественных училищ, не принимали в соответствующий Союз, запрещали их выставки – в общем, всячески мешали заниматься искусством. Из этих гонений в 50-е годы появилось неформальное творческое объединение «Лианозово», названное по станции Савёловской железной дороги, рядом с которой жил Оскар Рабин – художник-авангардист, один из организаторов и вдохновителей группы единомышленников. Рабин с женой, Валентиной Крапивницкой (она была дочерью его учителя Евгения Крапивницкого), жил в бараке в поселке Севводстрой, но туда хорошо знали дорогу жившие в Москве и интересующиеся запрещенным советским искусством иностранцы. В «Лианозово» входили не только художники, но и другие люди творческих профессий, не признанные официальной властью.
Впрочем, до поры до времени «Лианозово» подвергалось критике в очень мягкой форме. Их не разгоняли, не судили, не сажали. Между тем оттепель заканчивалась, в «Манеже» на выставке «30 лет МОСХа» Хрущев уточнял у Эрнста Неизвестного его сексуальную ориентацию; в одном месте уничтожали экземпляры «Жизни и судьбы» Василия Гроссмана, в другом – безжалостно резали фильм Марлена Хуциева «Застава Ильича» и клали на полку «Комиссара» Александра Аскольдова. До «Лианозово» руки у властей дошли только в начале 70-х, когда художники осмелели настолько, что решились предъявить своё искусство массовому зрителю. То есть организовать выставку.
Конечно, «лианозовцы» и раньше не сидели тише воды, ниже травы. В 1967 году Рабин и его друг, коллекционер Александр Глезер, подготовили выставку в одном из клубов на востоке Москвы, но экспозиция была закрыта через два часа. После этого появилась идея выставлять работы на открытом воздухе – компетенция МОСХа (Московская организация Союза художников) касалась лишь закрытых помещений, и запретить подобное времяпрепровождение чиновники не могли при всем желании. Впрочем, Рабин и его товарищи понимали, что просто так провести вернисаж не получится – будут какие-то санкции, и, возможно, некоторые работы будут утрачены. Кроме того, именно тогда начались гонения на диссидентов, люди получали реальные тюремные сроки – а организация не совсем законной выставки вполне могла закончиться чем-то подобным.
Но в 1974 году «Лианозово» решилось. Местом проведения было выбрано поле неподалеку от пересечения улиц Островитянова и Профсоюзной – сейчас там, конечно, всё застроено, а тогда было где развернуться. При этом Рабин формально действовал по закону и получил у Моссовета разрешение на показ картин; городские власти, конечно, разрешение дали – не было повода для отказа, но настоятельно рекомендовали ничего не делать. «Лианозовцы», разумеется, не послушались.
«Бульдозерная выставка» – схватка доведенных до отчаяния художников с властью. Художники не знали, что делать, где выставляться. Власть не знала, что делать с этими авангардистами. После упорных «боев» для создания выставки был предложен пустырь на окраине Москвы, подальше от народа», – вспоминал в интервью АиФ один из членов «Лианозово» и участник той выставки, художник Владимир Немухин.
Всего в вернисаже приняли участие около двадцати человек; кто-то отказался выставляться, полагая, что ничем хорошим это не закончится. Формально так и было – еще до открытия выставки был задержан (но вскоре отпущен Оскар Рабин), сама выставка продолжалась около двух часов и была уничтожена физически: власти пригнали на этот пустырь поливальные машины и бульдозеры, с помощью которых экспозиция была разрушена – под предлогом благоустройства этого уголка Москвы.
«Нас разогнали самым хамским и варварским образом. Пожарные брандспойты, бульдозеры, «воронки». Чудом не пострадал Оскар Рабин, который прыгнул под бульдозер, чтобы выхватить свою картину», – вспоминал Немухин.
Шуму, правда, эта двухчасовая экспозиция наделала много. Картины успели посмотреть около полутора тысяч человек, среди которых были иностранные дипломаты и журналисты из западных СМИ. Жестокий разгон вроде бы разрешенной художественной акции вызвал вал справедливой критики советских властей с Запада и немного смягчил их позицию – тогда лидеры партии и правительства прислушивались к тому, что о них говорили за рубежом и могли в определенных пределах корректировать свою линию. Например, уже в конце сентября 1974 года выставка авангардистов в Москве всё же состоялась (она была организована в Измайловском парке) и прошла без бульдозеров.
«Тупое хамство властей вышло им тогда боком, – уверен Немухин. – Получился скандал на весь мир».
Через некоторое время почти все «лианозовцы» уехали из СССР; Рабина с женой вообще в 1978 году лишили советского гражданства (его восстановили им в 1990 году, но они толком не вернулись, так и жили в Париже). Но неофициальному искусству, которое получило столь скандальную известность благодаря «бульдозерной выставке», удалось пережить и СССР, и всех, кто считал, что «этих авангардистов» надо «тащить и не пущать». Сейчас работы художников группы «Лианозово» широко представлены на мировых аукционах Sotheby’s и Christie’s, они находятся в коллекциях крупнейших музеев мира и известны, пожалуй, больше, чем многие картины мастеров социалистического реализма.