150 лет назад москвичи считали, что профессия «музыкант» подходит только для бедных.
А был ли мальчик?
«Вы в курсе, почему у нас такой необычный памятник Чайковскому? - спрашивает меня во дворе консерватории Аня, студентка вокального факультета. - Как будто он облокачивается рукой на кого-то невидимого. Невидимый - это пастушок с дудочкой, он, по замыслу скульптора Веры Мухиной, должен был стоять рядом с Петром Ильичом. Но, когда в 1945 г. комиссия, знавшая об особенностях жизни композитора, увидела рядом с ним юношу, пастушка убрали!»
«Это так?» - спрашиваю директора музея имени Н. Г. Рубинштейна Московской консерватории Владимира Стадниченко. «Вероятно. Но, скорее всего, легенда», - улыбается он. А вот мистические истории о судьбах других памятников в консерватории - правда. Памятник Римскому-Корсакову разбили вандалы в ночь с 16 на 17 ноября 1918 года, за три дня до открытия. Поставленный через год памятник Бетховену простоял месяц и рассыпался сам, от морозов! Увы, нет на Никитской памятника Николаю Рубинштейну, отцу-основателю консерватории. Впрочем, с помощью Владимира Михайловича в музее появилась уникальная репродукция его портрета кисти В. Перова из запасников Третьяковской галереи. Это очень важно. Ведь только благодаря невероятной любви Рубинштейна к музыке и к России 150 лет назад родилась Московская консерватория, теперь прославленная на весь мир.
Антимузыкальная столица
13 сентября 1866 г. внимание московского общества было приковано к выходящему из ряда обыкновенных событию: в доме баронессы Черкасовой на Воздвиженке открылось новое учебное заведение - Высшее музыкальное училище, или консерватория (в 1871 г. для неё сняли более просторное помещение на Большой Никитской, 13. Его впоследствии выкупили. А «первый консерваторский дом» был в 1941 г. полностью уничтожен фашистской бомбой. - Ред.). «Главная наша цель - возвысить значение русской музыки и русских артистов», - заявил создатель консерватории пианист Николай Рубинштейн. Заявил и устроил для именитых гостей - сподвижников композитора Петра Чайковского, писателя Владимира Одоевского, чешского скрипача Фердинанда Лауба и других развесёлый обед с розовым шампанским.
Впрочем, веселье было сквозь слёзы: открытие консерватории происходило на фоне воинствующей антимузыкальности столицы. Большинство москвичей полагало, что профессия «музыкант» подходит только для низших сословий. Вот почему появление заведения, имеющего целью «образовать оркестровых исполнителей, виртуозов на инструментах, концертных певцов, драматических и оперных артистов и пр.», напоминало удар тарелками в середине оркестра, игравшего спокойную музыку.
В 5 лет мама застала маленького Николая Рубинштейна пишущим ноты. «Что ты делаешь?» - спросила она его. «Пишу мои настроения», - ответил мальчик, в 13 лет уже ставший блестящим и совершенным музыкантом. К моменту рождения консерватории Рубинштейн был основателем Московского отделения Русского музыкального общества, организатором и участником практически всех значимых музыкальных событий города, выдающимся пианистом и дирижёром. Адрес «нотного хозяина Москвы» знали все без исключения извозчики. На его концертах вместе с цветами на сцену выносились подносы с разорванными векселями - их скупали и уничтожали почитатели таланта Рубинштейна, влезавшего во время создания консерватории в огромные долги ради музыкального просвещения в Москве.
В консерватории он сформировал особый тип отношений преподавателей с учениками - семейный, в самом добром смысле этого слова. Лично подкармливал самых голодных студентов. Регулярно осматривал в раздевалке калоши и покупал новые хозяевам дырявых. В комнате для учениц однажды повесил объявление: «Во избежание постоянных простуживаний, вследствие чего пропускаются уроки, прошу учениц-певиц не приходить на занятия в открытых туфлях. Н. Рубинштейн». Современников поражала также скромность «первого начальника» консерватории: Рубинштейн за директорство, занятия с учениками, руководство концертами и оперными постановками, а также классом совместной игры определил себе 5000 рублей в год (иностранные профессора получали у него 5500!). После его смерти за ту же работу ежегодно платили более 20 000 рублей! На какие средства существовала консерватория в те годы? Хотя обучение и стоило недёшево - 100 рублей в год, денег не хватало. Выручали меценаты и... Рубинштейн, тративший на неё всю свою выручку с концертов.
Новое здание для консерватории в 1893 г. хотели выстроить напротив Большого театра. Но Гордума отказала, так как планировала там проводить... плац-парады. И тогда втрое расширили старый особняк на Никитской.
Плюс оперный театр!
После ухода Николая Григорьевича из жизни в течение 8 лет сменилось три директора, но никто не мог найти решения проблем консерватории с финансами и помещением. Избрание в 1889 г. директором Василия Сафонова позволило навести в её жизни порядок. Он перестроил ставшее тесным здание, увеличив его площадь втрое, но сохранив «общую внешнюю задумку». Деньги на это собирали всем миром (меценаты Морозовы обеспечили оборудованием и мебелью, сахарозаводчик Павел Харитоненко - коврами), а команда архитектора Василия Загорского отказалась от зарплат - в результате выстроили аристократичный дом, до сих пор украшающий Большую Никитскую. С не превзойдённым нигде в мире по акустике Большим залом. С уникальным органом, заказанным в 1889 г. в Париже.
«Реконструкция нашего знаменитого органа завершается, мы выходим на финишную прямую, - говорит сегодняшний ректор консерватории Александр Соколов. - Кроме того, мы будем разрастаться. В ближайших планах - строительство оперного театра».
На юбилей консерватории съезжаются лучшие музыканты со всего мира. Мечта её основателя Николая Рубинштейна сбылась. Русскую музыку возвысили. И прославили.
От всей души поздравляем!