Отец иль не отец: скандальные истории установления родства

Посвятившая себя Богу дама вряд ли объявила о своем родстве в столь преклонном возрасте только для того, чтобы посудиться за наследство – возможно, ей просто хочется на пороге перехода в вечность установить справедливость. По словам монахини Джанет Уэбер ее бабушка, виолончелистка Эва Мудокки, которая действительно была любовницей и моделью норвежского живописца Эдварда Мунка, в 1908 году родила от него в Копенгагене двойню – сына Кая и дочь Исобель. О своем родстве Уэбер якобы узнала не от матери, а от ее подруги Беллы Эдвардс. Мунк умер, когда его предполагаемым отпрыскам было по 34 года. Знакомство и связь художника и виолончелистки, которые познакомились в Париже в 1903 году, действительно имела место, но до сих пор ни о каких его детях – ни от Эвы, ни от другой женщины – известно не было. Не знал о них и сам Мунк. Автор «Крика» считался бездетным. Его единственная наследница - Элизабет Мунк-Эллингсен, праправнучка родного дяди Эдварда Мунка.

   
   
Заголовок
 Для установления кровного родства нужно сравнить не менее 25 участков ДНК. Точность теста на отцовство – 99,99%, то есть вероятность – одна на 10000. Международная Комиссия по проверке отцовства (PTC — Paternity Testing Commission) при Международном обществе по судебной генетике (ISFG) выработала стандарты установления отцовства, согласно которым генетики должны лишь высчитывать процентную вероятность отцовства, а не утверждать его со всей определенностью. Кроме того, при проведении исследований всегда возможна ошибка – например, случайное попадание в генетический материал частиц кожи исследователя.

Элизабет в сложившейся ситуации повела себя очень тактично для наследницы самого известного и продаваемого норвежского художника (ценовой рекорд на произведения искусства, проданные с аукциона, принадлежит его знаменитому «Крику» - 119,9 млн. долларов). Госпожа Мунк-Эллингсен не только согласилась предоставить образец ДНК, но и посетовала, что Мунк «так и не увидел своих детей, это грустно».

«Внезапное отцовство» не такая уж редкость среди звезд. Скажем, Лив Тайлер узнала, что ее настоящий отец – лидер рок-группы Aerosmith Стивен Тайлер, только в девятилетнем возрасте. Мать Лив, певица и бывшая модель Биби Бьюэлл, говорила дочери, что ее отец – муж Биби Тодд Рундгрен. Однако Лив поняла, что это неправда, встретившись с дочерью Тайлера Мией и обнаружив, что внешне они очень похожи. Тайлер не стал отказываться от биологической дочки, и Биби Бьюэлл тоже признала факт отцовства Стивена.

Фото: Майя Машатина (РИА Новости)

Столь же благородно поступил в сходной истории российский режиссер Андрон Кончаловский. Правда, ему досталась уже взрослая, 17-летняя дочь от одной из его возлюбленных, Ирины Бразговки. Бразговка ничего не рассказала Кончаловскому, когда родила от него ребенка, и сохраняла секрет почти до совершеннолетия дочери Даши. Ныне Даша, выпускница Международного университета, уже вышла замуж и родила сына. Известный режиссер общается с дочерью и внуком и помогает им.

Фото: Сергей Кузнецов (РИА Новости)

Куда менее благовидная история произошла в жизни певца Ива Монтана. Особую скандальность ей придает то, что она не закончилась и после смерти звезды. Анна Флеранж, которая была одной из его любовниц, требовала от Монтана признать отцовство ее дочери Авроры Дроссар. При жизни певец отказывался от ДНК-теста, заявляя: «На всех аферисток моей крови не хватит!». Но Флеранж не успокоилась и добилась судебного решения о признании отцовства на основании физического сходства и отказа в проведении генетического теста. Однако после смерти Ива возмутились уже его наследники, и 6 ноября 1997 года Парижский апелляционный суд выписал постановление об эксгумации его тела. Экспертиза показала, что покойный не мог быть отцом дочери Флеранж, и той не осталось ничего другого, как признаться Авроре, что она была зачата от инструктора по горнолыжному спорту.

Фото: И.Носов (РИА Новости)

Еще один «отказник» от генотеста – известный футболист Диего Марадона. В 1986 году, когда Марадона выступал в Италии, неаполитанка Кристина Синагра родила сына, назвала его Диего и спустя несколько лет объявила, что биологический отец мальчика – знаменитый футболист. Признать сей факт Марадона отказался, как отказался и от экспертизы ДНК. В результате в 1993 году дело решил итальянский суд, признав Диего-младшего сыном Марадоны. Спустя много лет и судебных разбирательств, в 2007 году легендарный аргентинский форвард лично признал свое отцовство, выплатил сыну задолженности по алиментам и все средства, на которые по закону он имел право до наступления 25-летнего возраста. То ли в подтверждение родства, то ли просто по природной склонности Диего-младший стал профессиональным футболистом. Правда, куда более низкого уровня, нежели папа – видимо, мамины гены подкачали. Не так давно молодой человек подписал контракт с клубом третьего аргентинского дивизиона «Эль Порвенир».

Фото: Михаил Фомичев (РИА Новости)

Шумный скандал на тему отцовства имел место и сравнительно недавно, когда совершеннолетняя Мэрайя Йетер потребовала от юного, на тот момент 17-летнего, но чрезвычайно популярного певца Джастина Бибера признания отцовства ее новорожденного ребенка и нескольких десятков тысяч долларов впридачу – в качестве единовременной компенсации и ежемесячных алиментов. Бибер заявил, что рад пройти тест на отцовство и доказать свою непричастность к делу. В итоге оказалось, что Итер не только возвела на юную звезду напраслину, но и уже имела неприятности с полицией за то, что оскорбляла, избила и шантажировала совсем другого человека, требуя от него… признать отцовство того же самого ребенка. О случившемся даже составили протоколы в полицейском участке.

   
   

Еще одна авантюристка, порнодива Девон Джеймс, в 2010 году попыталась навязать отцовство своего девятилетнего ребенка темнокожему чемпиону по гольфу Тайгеру Вудсу. Главным доказательством было то, что этот ребенок белокожей матери – мулат. В дело вступила бабушка мальчика Сандра Бринлинг, которая по решению суда, лишившего Девон родительских прав, занимается его воспитанием. Она заявила, что ее дочь – «патологическая лгунья», а настоящий отец ребенка – уголовник, давно находящийся в заключении. Бринлинг прибавила также, что стыдится своей дочери и хочет лично извиниться за нее перед Вудсом.