Автор ведет свое повествование из Орлиного гнезда – единственного уцелевшего строения гитлеровской резиденции в Баварских Альпах. Здесь, в знаменитом курортном местечке, похожем на рай, Гитлер, как он сам вспоминал, задумал самые важные и самые чудовищные свои планы.
Сын незаконнорожденного, не закончивший среднюю школу, вчерашний бомж, дослуживший в Первую мировую войну до чина ефрейтора, нищий австриец, не имевший германского подданства, – таков этот человек в 30 лет. Меньше чем за полтора десятка лет он стал неограниченным повелителем вчерашней германской империи – страны, где ценились, прежде всего, образование, происхождение и чины. За этот короткий срок Гитлер не только захватил власть, которая не снилась всемогущим немецким императорам, он создал новую Германию…
«АиФ»: - Какую цель вы преследовали, делая эту программу?
Эдвард Радзинский: - Все ту же. Понять, как появляются гитлеры и как становятся бесноватыми целые народы.
«АиФ»: - Вы считаете, что Гитлер действительно застрелился?
Э.Р.: - Ну что Вы. Он и сейчас прогуливается в каком-нибудь Парагвае. И Есенин не застрелился – его убили большевики. И Маяковский не застрелился – его убило НКВД. И Наполеон не умер на острове Святой Елены – сбежал в Америку. И Романовых не расстреляли в Ипатьевском доме, многие спаслись, и Гитлер, вообще-то, еврей – его родили сионисты… И так далее, и тому подобное…
«АиФ»: - Как вы считаете, насколько Гитлер в настоящее время оправдан временем и подходит ли для него вообще термин оправдание временем?
Э.Р.: - Он может быть оправдан только в аду. Но при любви молодежи к «наоборот», при опаснейшей пустоте в умах, коррупции и всевластии чиновников, вызывающих бессильную ярость Гитлер может прийти во многие души.
«АиФ»: - Фигура Адольфа Гитлера довольно противоречива. Вы действительно считаете, что человек, наделённый настолько рациональным умом, совершивший революцию в тактике и стратегии ведения боевых действий, должен называться «слепым поводырём слепых» только потому, что противостоял Советскому Союзу и натянул на свои действия глупую идеологическую ширму?
Э.Р.: - Есть синдром «карточного игрока», который является обязательной болезнью всех мечтавших о мировом господстве: он будет выигрывать и выигрывать, но лишь для того, чтобы повышать и повышать ставки, и будет делать это до тех пор, пока не проиграет все. Но, к сожалению, вместе с этим ослепленным «удачным» игроком играет в судьбу его страна и ценой «свершения подвигов этого слепого поводыря» будут десятки миллионов погубленных жизней, руины городов. Так что дьявол будет торжествовать. Что же касается «хорошей порки» за убеждения, мне кажется, ее больше заслуживает тот, кто ее предлагает. Но даже и его следует пощадить. С права на мнение начинается правовое государство. И с убеждениями надо бороться не розгами и тюрьмами, а словом. Так полезнее для истины.
«АиФ»: - Не страшно ли вам обращаться к этой тебе, учитывая разгул националистических настроений в России?
Э.Р.: - Есть такое выражение: «Если говоришь – не бойся. Если боишься – не говори». Но если страх за слово становится актуальным в государстве, то грош цена такому государству - его правоохранительным органам.
«АиФ»: - Скажите, пожалуйста, почему вы решили обратиться к этой фигуре именно сейчас? Это как-то связано с сегодняшней обстановкой в России и мире?
Э.Р.: - Человечество давно кровопролитно не воевало, и звериная природа человека начинает тосковать. Как она тосковала в четырнадцатом году, когда минуло 100 лет после глобальных войн Наполеона. С какой кровожадной радостью тогда набросились народы друг на друга, какую устроили бойню. Нынче та же счастливая и одновременно опасная ситуация – 65 лет не воевали. И взрыв национализма …, он даже в либеральной Европе…и он не случаен. Как и высказывания Ларса фон Триера. Фон Триер – особый господин. В искусстве есть художники и инженеры. Художник общается с Богом и слышит только его веления. Инженеры в искусстве конструируют, отвечают на заказы или публики, или критиков, или сразу и тех и других. Ларс – блистательный инженер, безошибочно конструирующий фестивальное кино, он очень чуток к авангардным тенденциям. И, видимо, он почувствовал погоду на завтра, куда начинает дуть ветер. Боюсь, что он не ошибся. Именно поэтому я считаю очень важным поговорить сейчас о Гитлере.